Было хлопцу семь лет, когда через местечко, где он с родителями проживал, казацкий отряд проходил. А в том отряде казак такой был Левком кликали, а прозвище у Левка было Байзаблуд. Его все за глаза Байзой так и называли. Этот Байза Митрофана и заприметил. Глаз у Левка был наметанный. Он сразу же сообразил, кто перед ним. Митроха, так его кратко родители называли, ничем таким особенным среди детей не отличался, разве что иногда ни с того ни с сего на месте застывал и мог на небо смотреть или куда-то вдаль на Славуту очень долго глядеть, пока его не заставали за таким занятием и не прерывали.
Был Митроха четвертым ребенком в семье, рос хлопцем веселым и жизнерадостным, но иногда как будто что-то находило на Митроху, тогда он становился смутным и печальным, все делал медленно, как будто не здесь находился, а где-то далеко. Странность эта, впрочем, быстро проходила, а Митроха вновь становился подвижным и жизнерадостным ребенком. Заводилой он не был, но связываться с ним соседские ребята не решались. Бывало, что Митроха хмурился, закусывал губу и бросался на обидчика с кулаками. И не смущали Митроху габариты обидчика. Мог и на мальчишку старше его наброситься. Боевитый был, но затихал иногда, куда-то прятался так, что несколько раз его родители едва отыскали. Время тогда было тревожное, что ни год то татарские наезды. А куда в степи спрячешься, если татары наскочат? Ответа на этот вопрос не было, кроме того, чтобы где-нибудь за стенами укрыться. А где же такие стены взять? Надо до Черкасс идти, да далече это.
Если же в Черкассы идти, то и жить там надобно. А раз так, то налоги, поборы и сборы платить необходимо. В степи же сам себе хозяин. Правда, пока татары не наскочат. Вот иной раз с казаками и договаривались селяне о том, чтобы те их прикрыли да защитили. А за это кое-что им давали от урожая. Защита, конечно, не на все случаи жизни, но лучше что-то, чем ничего. В местечко, возле которого Митроха проживал, а было селение расположено на левой стороне Днепра, на зиму казаки приходили, чтобы ее пережить, отоспаться, а с весной на Сечь идти. Вниз по Днепру, если на чайке после ледохода до места добираться, то можно было через пару дней и Сечь увидеть на Томаковке.
Левко же, как увидел Митроху, сразу понял, что не простой он парень. С родителями его переговорил, да договорился о том, что зиму будет в Бередичах коротать с помощниками. Мог Левко и в Чигирине остановиться, но решил посмотреть на Митроху, поговорить с ним и поближе познакомиться. После того, как перезимовали, Левко к Тимофею Кадзубе, отцу Митрохи, подошел и прямо сказал, что хотел бы взять его сына с собой на Сечь в один из лагерей. Тимофей вначале ни в какую не соглашался, говорил, что Митроха еще малец, надо, чтобы время прошло. Левко не настаивал, сказал только, что казацкой науке с семи лет предметно начинают учить. Да Тимофею невдомек то было. Не хотел он, чтобы его сын казаком стал. Желал Тимофей, чтобы сын по его стопам пошел и стал землю пахать.
Прошел год. Ближе к осени, когда лист начал желтеть и опадать, а буйны ветры, холода да дожди все чаще приходили на смену уходящему лету, вернулся Левко с четырьмя товарищами на зимовку. Остановились они в одной из хат в Бередичах, где проживали Горьпа Степановна и муж ее Федор Терентьевич, его еще Бередаем кликали. Сами дед и бабка жили, а хата у них просторная была. Места всем хватало. Вот в хате этой Левко с товарищами и останавливался, да не просто так, платили казаки за постой, работой разной занимались. Умельцы были на все руки. Горьпа и Федор гостям были рады. Их сыновья по свету разошлись, а дочери давным-давно замуж вышли, а родителей не так и часто навещали, поскольку жили далеко от них. Так что Левка и его друзей дед и бабка, как родных встречали.
Левко характерником был, не зря в Бередичи наведывался, все учеников себе искал. Решил он Митроху кое-чему его научить, пока зима, да работы нет. Понятливым и сообразительным учеником оказался Митроха. Талант у него был к обучению, да только не все так гладко выходило, как сказка сказывается. Иной раз что-то на Митроху находило такое, что он тени какие-то видел перед собой, то на него глаза смотрели, то он слова самые разные слышал, то пугали Митроху невиданные ранее образы. Малец, он и есть малец. Родителям почему-то стыдился говорить Митроха о видениях, а Левку все, как есть, выкладывал. Левко многое ему пояснил, в том числе и то, почему не надо приведений и образов бояться. Митроха учителя своего внимательно слушал и принимал его слова к сведению.