Мои ноги уже не те, что были раньше, а кроме того, я подготавливаю для своего пищевода вещественное доказательство.
— Если бы это увидела Руби, — сказал я, имея в виду его безумно преданную ему жену и самопровозглашенного управляющего, — она бы возразила.
— Протест отклоняется, — улыбнулся он и зачавкал, откусив от булочки.
В зале стоял шум от позвякивавшего фарфора и столового серебра и бушевавшего эгоизма. Идеальное место для личной беседы.
Усаживаясь рядом с ним, я кивнул в сторону прибора напротив меня.
— Ждем третьего?
Дэрроу кивнул неопрятной головой.
— Парень по имени Джордж С. Лейзер. Юрист с Уолл-Стрит, окончил Гарвард. Он партнер-юрист в конторе Дикого Билла Донована.
— А, — произнес я. — Тогда понятно, как вы узнали, где меня искать.
Донован, награжденный почетной медалью Конгресса, герой войны, был приятелем Линдберга и принимал незначительное участие в наших попытках обнаружить похищенного ребенка.
— Мне порекомендовали фирму Донована, — с набитым ртом сказал Дэрроу, — когда Дадли Мэлоуну пришлось откланяться.
Настолько же гладкий, насколько Дэрроу был взъерошенным, Мэлоун считался почти таким же известным адвокатом по судебным делам, как сам Кларенс, и работал с ним по ряду дел, включая тот процесс в Теннесси, когда Дэрроу выставил на посмешище Уильяма Дженнингса Брайана, и тот, когда он еще больше укрепил свою национальную славу, защищая уже у себя дома, в Чикаго, подростков Леба и Леопольда из банды «Ужасные убийцы».
— Откуда откланяться? — спросил я.
— Из одного небольшого дельца, которым я занимаюсь.
— Только не говорите, что опять впряглись в этот хомут, К. Д. Разве вы не отошли от дел? Снова за старое?
— Я знаю, что ты свел круг своего чтения до бульварных романов и рассказов о Шерлоке Холмсе, — несколько сухо произнес Дэрроу, — поэтому я предполагал, что ты пропустил сообщение в газетах... на Уолл-Стрит произошел небольшой инцидент, некоторое время назад.
Я фыркнул.
— Я слышал, что вы довольно сильно пострадали во время Краха. Но я думал, что сейчас вы пишете... И разве вас не рвут на части устроители лекций?
Он тоже фыркнул в ответ, и у него это получилось выразительнее.
— Это так называемая депрессия сократила даже такие скудные источники доходов. Абсурдно публиковать автобиографию в такой век, когда только детективный роман имеет шанс стать бестселлером.
— За свою жизнь вы участвовали в невообразимом количестве детективных историй, К. Д.
— Мне неинтересно превращать факты своей жизни и работы в подобное популярное чтиво. — Он принялся намазывать новую булочку и смотрел на нее, а не на меня, но полуулыбка, начавшая прорезать глубокую борозду в его левой щеке, была обращена только ко мне. — В любом случае, сынок, кроме денег, в жизни есть и кое-что другое. Я надеялся, что к настоящему моменту ты это понял.
— Я давно понял, — сказал я и тоже взял булочку, — что для человека, который презирает капитализм, вы обладаете более чем восторженным преклонением перед долларом.
— Верно, — согласился он и снова откусил от намазанной маслом булочки. — Я как все люди... слаб. Порочен.
— Вы самая настоящая жертва своего окружения, К. Д., — сказал я, — не говоря уже о наследственности.
Он хохотнул:
— Ты знаешь, что мне нравится в тебе, сынок? Ты остроумен. Дерзок. И у тебя есть мозги. На то чтобы эти качества могли свести твои страдания до какого-то приемлемого уровня — в этом печальном существовании, которое так нас гнетет.
У К. Д. был самый унылый взгляд на жизнь, с которым мне приходилось сталкиваться.
— Тут дело совсем не в деньгах, — заверил он. Заговорщицки подмигнул. — Только не говори Руби, что я так сказал...