Ночной ветер овевал ее ароматом сирени. Несколько лепестков упали на черное платье.
Умереть, произнесла она потерянно, умереть. И крупные слезы невольно потекли из глаз.
Она пыталась думать о нем и с болью чувствовала, что его лицо с каждым днем все больше блекнет и отдаляется, жизнь лишена смысла и потому тосклива. Резкая боль пронзила душу, когда она поняла это. Она опустила голову на щербатый каменный стол и стала сбивчиво говорить о любви и тоске. Она звала назад ушедшие дни, когда их души сливались в одну, когда они вместе бродили по полям, над которыми кружились жаворонки; по нивам, пламеневшим маками; по лесам, где было полно кустов ветреницы, а перед маленьким домиком, утопавшим в зелени, он рассуждал об их счастливом будущем.
О ты, синяя летняя ночь, произнесла она, почему ты вызываешь во мне такую тоску? Неужели я никогда не найду покоя?..
Она резко обернулась. Ей показалось, будто кто-то шепчет за спиной.
Это ночь, сказала она. Ночь. Ночь живет своей собственной жизнью Природа не мертва все живет камни, звезды, тишина
Она испуганно умолкла. Откуда эти слова, которые, забывшись, она произнесла так громко?
Потом в ее памяти всплыл тот далекий вечер, когда они допоздна сидели вдвоем и говорили о Тристане и Изольде. Именно тогда он произнес эти слова о людях и матери-природе, говорил, что все не вечно и одновременно все бессмертно. Что жизнь цветение природы, а умирание отдых перед новой жизнью. Он говорил и о смерти что она не разрушительница, а тихая подруга мать, которая укладывает спать своего уставшего ребенка, чтобы снова разбудить его утром.
Сердце переполнилось чем-то невыразимым. Она встала.
Да, проговорила она каким-то странным, чужим голосом, жизнь, смерть все едино!
Потом, не чувствуя под собою ног, она пошла в дом по залитым лунным светом тропинкам. Не осознавая, что делает, она скинула темное траурное платье, надела белый наряд, который он так любил, и распустила волосы. Вернулась в сад. Гроздья сирени касались ее лба. Она подняла руки, так что широкие рукава опустились на плечи, и ломала ветки с душистыми цветами, еще и еще, пока весь каменный стол не покрылся пахучей сиренью. Лунный свет дрожал на ее волосах, скользил по цветам, ночь была сказочно синей и волшебно глубокой. Она была как пришелица из другого мира, словно перестала быть человеком, породнилась с деревьями и цветами. Она ощущала близость звезд, и синее ночное небо целовало ей лоб. Трепет от присутствия Божественного пронизал ее, и на мгновение она прикрыла глаза. Все деревья казались ей старыми знакомыми, все звезды родными, природа была ею, а она природой.
Тогда она подняла руки и заговорила глубоким, звонким голосом, не понимая своих слов:
Природа! Мать и сестра! Тоска и осуществление! Жизнь! Блеск полуночных солнц, сияние дневных звезд! Смерть! Ты, синева! О, глубина! Темный бархат на светлых одеждах! Ты, жизнь, и есть смерть! Ты, смерть, и есть жизнь! Все природа! Я это не я! Я куст, дерево! Ветер и волна! Шторм и штиль! И во мне кровь миров! Эти звезды во мне! Часть меня! А я в звездах! Часть звезд! Я жизнь! Я смерть! Я космос! Я ты!
Лунный свет серебрился на ее волосах. Она замолчала. Казалось, сама ночь, сотканная из света и тьмы, шептала: «Я это ты!»
Она опустила голову. И вдруг осознала только что произнесенные слова.
Я это ты, повторила она очень тихо, словно про себя. Освобождение! Она положила руки на цветы. Отрешенно повторила еще раз: Освобождение! Да, ты не умер. Ты живешь я это ты ты живешь во мне, в мире, в природе, в космосе Мы вечно будем едины: я это ты!..
Потом она опустилась на колени, аккуратно и нежно подняла веточку плюща с земли.
Слышишь? Это ты. Я целую тебя! Она дотронулась розовыми губами до прохладной веточки.
Она поднялась с колен и склонилась над розой.
Слышишь? Я люблю тебя, произнесла она умиротворенно и ласково. Прислонилась лбом к дереву. А вот и ты, прошептала она, ласково улыбаясь.
Она взглянула на синее ночное небо. Серебристый лунный свет струился ей прямо в глаза. И она сказала нежным и тихим голосом:
Освобождение Примирение Ты, мой любимый, не умер Я больше не буду терять тебя каждый день Не только по ночам ты будешь со мной Ты навсегда мой Ты во всем мой Я это ты Я это ты ты
Потом она повернулась и снова пошла по залитым лунным светом тропинкам. Ее лицо было светло и благостно, ее глаза излучали блаженство, как в тот день, когда он впервые поцеловал ее