Попозже мы отстраним вашего мужа от власти, а вас с сыном провозгласим государыней российской. Надо послать весточку командующему Апраксину, он должен знать, что вы согласны на этот план. Екатерина насторожено посмотрела на канцлера.
Без него никак Я его с войсками уже своей депешей вызвал в столицу. Мало ли что Княгиня продолжала недоверчиво глядеть на графа.
Бестужев поспешил добавить:
Дабы не было смуты в народе, всю власть мы отдадим Верховному совету. Вы же, ваше высочество, сможете преспокойно наслаждаться утехами светской жизни.
А вам-то какой интерес, граф? И что значит «устранить моего законного супруга»?
Мой интерес, ваше высочество?! Пост первого министра, который я занимаю сейчас, меня вполне устроит. А с вашим мужем мы решим, что делать. Думаю, он сам откажется от престола в вашу пользу и в пользу Верховного совета.
Екатерина Алексеевна недоверчиво посмотрела на канцлера. С трудом, но всё же он убедил тогда её участвовать в своих интригах. Екатерина снова вздохнула и прикрыла глаза.
Февраль 1758 года, глубоко за полночь. В покоях Екатерины холодно, её бьёт нервная дрожь. Заговор раскрыт. Императрица знает о её письмах Апраксину и Бестужеву. Апраксин смещён с должности командующего войсками, Бестужев арестован. Правда, старый лис успел уничтожить документы, в том числе и письма Екатерины. У следствия не было письменных доказательств измены, лишь одни подозрения и устные наветы недругов. Елизавета поручила следствие графу Шувалову-старшему, графу Бутурлину и князю Трубецкому. Бестужев приговорён к смерти, но Елизавета, помня его заслуги, заменила казнь ссылкой.
Екатерина вздрогнула. Видно, очередь дошла и до неё. Вот-вот могут вызвать на допрос. Нехотя открыла «Энциклопедию»9, стала листать страницы. Текст расплывался, сливаясь в одну серую безликую картинку. С раздражением закрыла увесистый фолиант. Встала с кресла. Тревога нарастала. Накинув на плечи шаль, Екатерина Алексеевна принялась расхаживать по комнате, нервно бормоча:
Со всеми не договоришься. Что будет со мной? Отправят обратно домой, в Штеттин? Или Нет, не дай Бог!
Она усилием воли отогнала от себя мрачные мысли.
Боже, какая я дура!.. Зачем зачем я писала эти проклятые письма?! Словесно надо было высказываться Представляю, как Пётр будет рад. Что делать? Спасти меня может только встреча с императрицей. Господи это невозможно, она откажет в аудиенции, тем более, сейчас. Но завтра будет поздно Нервный озноб не прекращался. В отчаянии Екатерина остановилась. Её взгляд наткнулся на канделябр с горящими свечами: мелкие лучики света сливались в единый поток, будто маня Екатерину в свои огнедышащие недра. Языки пламени, словно щупальца, потянулись к её лицу. Страшно Екатерина закрыла лицо руками. Помощи ждать неоткуда. Она скорее задохнётся Мысль пришла внезапно. Великая княгиня решилась.
Позвонив в колокольчик, она немедля легла на пол, приняв позу потерявшего сознание человека. Подол ночной рубашки заломился, обнажив стройные ножки. Екатерина немного прикрыла их, накинув шаль. Затем повернулась набок лицом к двери, подложила под себя левую руку, правую вытянула вперёд. Лицо её болезненно сморщилось.
Чуть погодя, княгиня приподняла голову и огляделась, представив себя со стороны: чего-то не хватало. Недолго думая, она дотянулась до туалетного столика, взяла стакан с водой и опрокинула его недалеко от себя.
«Мокрое пятно лучшее свидетельство неожиданного обморока. Детали Марья потом нафантазирует», решила Екатерина.
Раздались торопливые шаги, дверь открылась. Прислуга испуганно склонилась над хозяйкой и уже было собралась запричитать, но не успела.
Помоги встать, слабым голосом прошептала Екатерина.
Дав себя уложить в кровать, она тем же слабым дрожащим голосом произнесла:
Плохо мне, Мария. Зови духовника государыни, исповедоваться хочу.
Протопресвитер Петропавловского собора и настоятель Благовещенского собора в Москве отец Фёдор, пользовался большим влиянием при дворе. Елизавета Петровна всецело доверяла своему духовнику, и Екатерина знала об этом.
Тихим голосом, прерываемым кашлем и хрипами, она с трудом произнесла:
Не доживу до утра, батюшка. Доложите государыне, видеть её желаю в последний раз, попрощаться хочу.
Выступивший на лбу пот, бледное лицо и, главное, хрипы из груди Екатерины убедили перепуганного священника. Пожилой протоиерей в середине ночи заспешил к государыне