— Ты не подъедешь завтра в Кемптон?
— Постараюсь.
— Если ты прихватишь экземпляр вашего журнала, я куплю тебе бутылку по твоему выбору.
— Ой, парень, парень. Ты опять что-то затеял.
Он повесил трубку, не сказав больше ни слова, а я провел остаток вечера, перелистывая отчеты о недавних скачках. Мне хотелось проследить карьеру Бетезды, Глинера, Зингалу и Три-Нитро.
Глава 2
В последнее время я привык завтракать по четвергам с моим тестем. Или, точнее говоря, с моим бывшим тестем. Адмирал в отставке Чарльз Роланд знал, сколько мук принес мне брак с его дочерью. Я обожал ее, но наотрез отказывался уступить ее единственной и постоянной просьбе — перестать участвовать в скачках. Мы были женаты пять лет — из них два года прожили счастливо, два в спорах, а последний стал для нас очень тяжелым. Теперь от всего этого остались лишь ноющие полузажившие раны. Да, только они и дружба с ее отцом. Я с большим трудом наладил с ним отношения, но после долгих размышлений понял, что наша связь — единственное сокровище, уцелевшее в житейском водовороте.
Как правило, мы встречались в полдень в верхнем баре отеля «Кавендиш», где на жестких, крахмальных салфетках уже стояли бутылка с розовым джином для него и виски с водой для меня, а рядом с ними — вазочка с арахисом.
— Дженни приедет в Эйнсфорд на этот уикэнд, — сообщил он.
Эйнсфорд — это его дом в Оксфордшире. В Лондоне он бывал по своим делам каждый четверг. Туда и обратно он всегда ездил в собственном «Роллсе».
— Буду рад, если ты к нам заглянешь, — сказал он.
Я посмотрел на его тонкое, приятное лицо и прислушался к протяжному и какому-то неопределенному голосу. На редкость обаятельный и безукоризненно вежливый человек, способный проникать в вас, словно лазерный луч, когда чувствовал, что ему это надо. Человек, которому я мог бы доверять даже у врат ада. Но в милосердии которого сильно сомневался. Я собрался с силами и спокойно ответил:
— Нет, я не поеду. Не хочется, чтобы в меня стреляли.
— Она не возражала против твоего визита.
— Я в это не верю.
Он с подчеркнуто сосредоточенным видом уставился в свой бокал. Я знал по долгому опыту — когда он хотел, чтобы я поступил вопреки собственной воле (о чем он и сам знал), то избегал смотреть мне в глаза. Обычно в такие минуты возникала пауза, и он пытался как-нибудь разрядить ситуацию. Однако сейчас молчание затянулось, и я сидел как на иголках. Наконец Чарльз проговорил:
— Боюсь, что она попала в скверную историю.
Я взглянул на него, но глаза Чарльза были по-прежнему полузакрыты.
— Чарльз, — с отчаянием произнес я, — вы не можете. Вы не вправе меня просить. Вы же знаете, как она со мной обращается.
— Но, по-моему, ты отлично держишься и воспринимаешь все как надо.
— Никто в здравом уме не полезет в клетку к тигру.
Он смерил меня быстрым взглядом и слегка скривил рот. Возможно, мне не следовало говорить так о его красивой дочери.
— Я знаю, Сид, — сказал он, — что ты не раз заходил в клетки к тиграм.
— В данном случае к тигрице, — иронически уточнил я.
— Так, значит, ты приедешь, — обрадованно подхватил он.
— Нет… Честно признаться, для меня это слишком.
Он вздохнул, уселся поудобнее и посмотрел на меня сквозь бокал с джином. Я не придал значения его невыразительному взгляду, поняв, что он продолжает размышлять.
— Камбала в тесте? — неуверенно предложил он. — Я могу позвать официанта? Нам надо поскорее перекусить, ты так не считаешь?
Он заказал камбалу для нас обоих, изменив своим привычкам и нарушив сложившиеся правила.