Она была болтушка, не такая, как другие, перед которыми ему приходилось источать любезности ради необходимой информации. Миссис Гебхарт открывалась ему как подсолнух, и он знал, что, когда подадут кофе, она будет доверять ему полностью.
«Всеобщий любимый племянник» — так назвала его одна из женщин, и ему хотелось быть, именно таким — нежно-заботливым тридцатилетним мужчиной, который осыпал их трогательными пряностями, каких они не знали годами.
Интимное cплетничаниe зa обедами в ресторанах с прекрасной кухней, как этот, у Бучарда или в «Чарт Хаузс», где можно было любоваться прекрасным видом и наслаждаться отличными омарами. Обеды сопровождались коробкой конфет для тех, кто заказывал десерт; цветами для тех, кто доверял ему свои старинные любовные истории; и даже прогулками под ручку по Оушн-драйв для последней вдовушки, которая вспоминала, как они с мужем подолгу гуляли каждый день. Он знал, как угодить.
Хансен очень уважал этих женщин за их ум и проницательность. Он предлагал им акции на условиях, которые могли себе позволить люди с умеренными возможностями. Однажды он даже провел сделку, которая чуть не провалилась, но в итоге оказалась выигрышной. А теперь, в поддержку своей репутации, он предложил возможной клиентке позвонить миссис Альберте Даунинг из Провиденс, чтобы та подтвердила, что Хансен отличный эксперт.
— Миссис Даунинг вложила сто тысяч и за неделю получила триста тысяч долларов, — рассказывал он кандидатам в клиенты. Это была чистая правда. Поначалу ему казалось катастрофой, что акции были искусственно раздуты в последний момент, а миссис Даунинг приказала продать их вопреки его совету. Им пришлось выручать деньги для уплаты налога, но теперь, по крайней мере, у него была настоящая, честная рекомендация.
Кора Гебхарт изящно доела свой обед.
— Отлично, — объявила она, потягивая из стакана шардоне. Хансен хотел заказать целую бутылку, но она решительно заявила, что ее норма — один стакан на обед.
Дуглас опустил нож на тарелку, а вилку аккуратно уложил рядышком острыми кончиками вниз, европейский стиль.
Кора Гебхарт заметила:
— Именно так мой муж всегда клал вилку. Вы учились в Европе?
— Начинал в Сорбонне, — ответил Хансен с нарочитой небрежностью.
— Как замечательно! — воскликнула миссис Гебхарт и сразу перешла на беглый французский, за которым Дуглас отчаянно не успевал.
Через несколько мгновений он поднял руку и улыбнулся.
— Я свободно читаю и пишу по-французски, но прошло одиннадцать лет, боюсь, я немного отстал, — сказал он и добавил по-французски:
— Продолжим на английском.
Они оба рассмеялись, но Хансен насторожился. Миссис Гебхарт его проверяет? Она похвалила его твидовый жакет и всю его весьма приятную наружность, и это когда так много молодых людей, не исключая ее внуков, выглядят так, будто они только что вернулись из туристического похода. Хотела ли она тонко дать ему понять, что видит его насквозь? Почувствовала ли, что на самом деле он не заканчивал Школы бизнесменов Вильямса и Вартона?
Он знал, что его стройная, белокурая, артистичная внешность производит впечатление. Благодаря ей он сумел устроиться на работу к Меррил Линч и Соломону Браверсу, но не продержался в обоих местах даже полугода.
Однако слова миссис Гебхарт его ободрили.
— Думаю, я слишком консервативна, — пожаловалась она. — Я так много денег перевела на своих внуков, что они могут скупить все вылинявшие джинсы. Теперь у меня почти ничего не осталось. Подумываю о переселении в пансионат для пенсионеров, ради этого даже съездила в «Латам Мейнор», но хоть я привыкла к простору, придется поискать что-нибудь поскромнее. — Она замолчала и посмотрела в глаза Хансену. — Хочу вложить триста тысяч долларов в акции, которые вы рекомендовали.