Через год у них со Стешей родился еще один сын назвали Андреем. Рос шустрым. Кликали его по батюшке Черемных, хотя вихры на голове были светленькие. На лето он всегда отправлялся к бабушке с дедушкой в деревню: боронил, сеял, косил. Но к плугу дед его не подпускал боялся, что надсадится. Старшие братья пошли работать на завод, а его тянуло к земле, да и деда с бабой не хотел одних оставлять. Старики души в нем не чаяли.
Севастополь
По заводу пошли разговоры, что турки, французы и англичане напали на Севастополь надо ждать очередного набора в армию. Брали одного рекрута с десяти дворов. Срок службы немалый двадцать пять лет. Андрей часто слышал рассказы отца о его подвигах в Отечественную войну в Малоярославце и решил идти добровольцем от своей деревни. Отец настоял на женитьбе: если убьют, то останется живая душа в память. Свадьбу сыграли скороспелую. Староста деревни поехал в Оханск и попросил отсрочку для Андрея месяца на три.
Андрей с Дашей проводили вместе каждое лето, а когда он приезжал в деревню зимой, то вечерами учил ее грамоте. Даша была синеглазой, с тоненькими косичками, росла тощенькой и бледненькой, потому что была старшей в многодетной семье. Жизнь была несладкая. Проведенные с Андреем за букварем вечера были самой большой радостью для нее.
После уборки хлеба с полей, в праздник Дожинок провожали Андрея. Отец с матерью прощались, не надеясь на то, что дождутся заскребыша. Андрей наказывал Даше, чтобы не бросала родителей в старости: «Сестры замужем, у них свои семьи, свои заботы. Братья поразъехались по заводам Урала».
После трехмесячного обучения под Тулой полк своим ходом отправился в Крым. Была ранняя весна, дороги еще не просохли. Ноги увязали. Полковой обоз еле тащился. Колеса телег проседали по оси. Лошади по брюхо утопали в грязи. Целый месяц из-под Тулы добирались до Севастополя. Полк сходу бросили под Балаклаву, где шли жестокие бои. Для Андрея это было первое сражение. Он в плотной шеренге пошел в атаку. Ворвались в укрепления неприятеля. Колол врага больше от страха, чем от злости. Когда согнулся штык, схватил ружье за цевье и молотил прикладом, сбивая кивера. Французы не выдержали натиска побежали. Поступила команда: «Прекратить преследование! Остановиться!» Стали перестраиваться. Андрей увидел, как справа по склону в их сторону выдвигается неприятельская колонна, которая могла отсечь их от основных сил. В это время ударила артиллерия. Шрапнель билась о камни и разлеталась в стороны. Андрей почувствовал удар по правой ноге такой силы, что потемнело в глазах. Очнулся в широкой палатке. Слышались стоны, ругань. Пахло кровью и смрадом. Два санитара, в сопровождение врача осматривали раненых. Подошли к нему. Андрей плохо соображал, голова раскалывалась от боли, услышал: «В операционную!» Когда пришел в себя, то почувствовал резкий неприятный запах, от которого слезились глаза. Ломило правую нору у щиколотки. Андрей протянул руку и ничего не смог ухватить. Стал ощупывать выше, наконец, у паха нашел обрубок ноги. Страх охватил его: «Куда я теперь без ноги, с одной ногой навильник сена не поднимешь, мешок на плечи не взвалишь». Через месяц стал ходить на костылях. Культя заживала медленно. С обозом до Москвы, оттуда на перекладных добирался до дома, хорошо, что подорожные деньги выписали. О том, что Андрей возвращается без ноги, весть прилетела раньше его. Даша каждое утро после дойки коров выбегала за околицу, долго смотрела не идет ли родненький.
Счастье
Андрей появился в деревне неожиданно на восходе солнца. Из Очера подвез его кум, который ездил туда на ярмарку. Даша еще спала, когда Андрей постучался в ворота. Громко залаял Батый. Андрей прокричал: «Батый! Батый! Это я!» Пес завизжал. Даша выскочила в ночнушке. Ухватилась за ногу. Помогая Андрею, повела его в горницу. Подвела к люльке, приговаривая: «Это наша Машенька». Причмокивая соской, безмятежно спал маленький живой комочек. Андрей сказал: «Спасибо тебе, Даша, девочка это хорошо, нянька будет, а братика ей мы сотворим». Из-за своей увечности Андрей сильно расстраивался. Дрова приходилось колоть сидя на чурке. Однажды зашел деревенский кузнец Михаил. Стали они каждую неделю делать новые приспособления к ноге. Получались то слишком громоздкие, то тяжелые. Наконец сотворили: сшили кожаный стакан, закрепили его на железной полосе с деревянной стойкой, прикрепили к широкому поясу, приделали держак для руки и нога готова. Не только косить, но и стоговать можно, но за плугом ходить было невмоготу. Нога проваливалась в пашню и всего выкручивало. По рекомендации отца Андрей пошел на завод. На заводе долго подыскивали ему дело. Знали, что он герой Севастополя, георгиевский кавалер. Предлагали в сторожа или окалину обивать с металла не согласился. В сторожа еще не дед, а окалину обивать это бабье дело. Силушка в руках есть. Поставили молотобойцем. Приловчился. Работа понравилась.