Он встал и крадучись пробрался на кухню. Дверь в гостиной была приоткрыта:
У Саши большое будущее в спорте, ты уж позаботься о нем, Полечка, когда меня он еле расслышал мамин голос.
Вот еще, скажите пожалуйста, что это ты себя раньше времени хоронишь? перебил голос тетки.
Не перенесу я операцию, чувствую, мамины слова заставили Саньку сжаться в комок.
А ну-ка, хватит: отменяю полет плохих мыслей по метеорологическим условиям. Поняла!? Ты обязательно поправишься, и мы Санька не дослушал.
Он вернулся в свою комнату, зарылся в подушку и затрясся в бессильном плаче без слез. Его буквально раздирало на части от смеси жалости и злости на мать. Как она могла заболеть, когда у него на носу такие важные соревнования, когда среди судей будет сам Дмитрий Саутин его кумир, его бог! Санька так стремился к этому первенству, на тренировках расшибался в лепешку, даже в мыслях постоянно отрабатывал элементы прыжков, а сколько сил в него вложила Зинаида Николаевна!? И что теперь? Прощай спорт, прощай мечта? Из-за какого-то там дурацкого рака! И слово-то противное: клешнями выдирает у Саньки его надежду
Санька проснулся раньше обычного. Мартовское солнце светило в глаза, приглашая, вместе с голубым небом и пронзительно свежим воздухом, порадоваться приходу весны. Воробьи оголтело щебетали, а крыши домов громко плакали прощальными снеговыми слезами.
Он встал, подкрался на цыпочках к маминой комнате, приоткрыл дверь и вгляделся со страхом: дышит, не дышит. Словно угадав его присутствие, мама открыла глаза:
Санечка, сынок, входи!
Сел на стул, стоявший у изголовья.
У тебя сегодня первый школьный день, волнуешься? Санька почувствовал, как мама слабо сжала его руку.
Да не хочу я в эту школу ходить, я в свою хочу, и тренировок вон уже сколько пропустил, он досадливо поморщился.
Мама тяжело вздохнула, и на ее лице промелькнула тень:
Я все понимаю, сынок, прости, что так подвела тебя.
Саньке стало и больно, и стыдно одновременно:
Да ладно, привыкну. Может там ребята нормальные попадутся. Обратно ж все равно сейчас нельзя.
Ты потерпи, милый, все наладится, а может в новой школе тебя родной человек ждет? мамино лицо осветила мягкая улыбка.
Это как, родной: родственник что ли? Санька нахмурился.
Это, сынок, когда ты встречаешь незнакомого человека и сразу понимаешь, что он твой, родной, как у нас с твоим папой было.
Санька никак не мог взять в толк, о чем говорит мать. Она уловила его настроение:
Да ты не думай сейчас об этом, придет время, обязательно поймешь.
Санька помог маме приподняться и поправил подушку:
А как я это пойму?
По глазам, Сашенька, они всегда говорят нам правду, помнишь, как у Омара Хайяма?
Тембр маминого голоса успокаивал его:
Глаза умеют говорить,
Кричать от счастья или плакать,
Глазами можно ободрить,
С ума свести, пуститься в драку
Словами можно обмануть,
Глазами это невозможно.
Во взгляде можно утонуть,
Если смотреть неосторожно
Санька вспомнил эти стихи: мама преподавала русский язык и литературу, и он часто приходил на кружок, где старшеклассники после уроков готовились к конкурсу. Это время осталось в прошлой жизни, а сейчас он с тревогой прислушивался к маминому глухому кашлю:
Ну, Санечка, иди, родной, мне поспать надо, понял, что она отвернулась к стене, чтобы скрыть отголоски боли на лице.
«Сначала зайти в аптеку, тетя Полина список оставила, Еще купить молока и хлеба». Всю дорогу от магазина до дома Санька размышлял над словами мамы про родного человека, которого он должен узнать по глазам: «Неужели правда? Прям по глазам все станет понятно?»
Перед подъездом, разлилась огромная лужа, отвоевав у тротуара солидный кусок, и пока Санька думал, как лучше ее обойти, его окружили трое. На вид ровесники, может чуть старше, на лицах он не заметил дружелюбия:
Вован, смотри какой у нас тут кекс нарисовался, голос рыжего напомнил Саньке звук скрипучей двери.
Ага, поддакивал второй, низкорослый и какой-то ощипанный. Ну че, Вован, объясним чуваку, кто в этом дворе главный?
Санька обернулся к тому, кого называли Вованом. Высокий, худой, волосы на макушке стянуты в хвостик, колючие глаза бегали:
Изи, пробасил Вован. Понаедут тут всякие, воздух портят.
Санька понял, что этот у них за главного: двое других заржали, довольные остроумием вожака.