Штудер подумал о своей жене, которая уехала во Фрауэнфельд, чтобы помочь дочери. Он молчал и не мешал Годофрею болтать. И Маделин тоже молчал. Два огромных пса поджарый дог и лохматый ньюфаундленд спокойно и невозмутимо слушали тявканье крохотного фокстерьера.
Трактирщик поставил на стол глиняную миску с паштетом из рубца, затем горький салат. Перед ними снова появились три полные бутылки с вином, которые мгновенно опустели вместе с полной тарелкой мягкого камамбера он вонял, но тем не менее был очень хорош. Затем комиссар Мадeлин открыл рот, чтобы произнести речь, по крайней мере, так казалось. Но из этого ничего не вышло, потому что дверь кофейни открылась, и в комнату вошел человек, одетый так странно, что Штудер задумался, не празднуют ли перед Новым годом в Париже масленицу
Человек был одет в белую монашескую рясу, а на его голове красовалась шапка, похожая на огромный красный цветочный горшок, который испортил неумелый гончар. На его ногах голых, красных от холода и с кровавыми мозолями были открытые сандалии, через которые можно было видеть пальцы ног и лодыжки; пятки были закрыты.
Штудер не мог поверить своим глазам. Комиссар Маделин, ненавидящий попов, встал, пошел навстречу этому человеку, подвел его к столу и представил:
Отец Маттиас из Ордена Белых Отцов И, обернувшись, к Штудеру, представил его: а это инспектор швейцарской криминальной полиции Штудер.
Белый Отец? Père blanc? Вахмистру показалось, что ему приснился один из тех странных снов, которые приходят к нам после тяжелой болезни. Они легкомысленные и смешные одновременно и возвращают нас в детство, потому что мы попадаем в сказку
Для Штудера отец Маттиас выглядел точно как портняжка, который убил «семерых одним ударом». На подбородке росла редкая седая бородка, a в его усах можно было сосчитать все волоски. На неимоверно худом лице выделялись только его большие серые глаза. Эти глаза напоминали море, над которым плывут облака и иногда солнечный луч на мгновение вспыхивает над поверхностью воды, которая при всей кажущейся безобидности скрывает под собой зияющую пропасть
На столе появились еще три бутылки
Священник был очень голоден. Он молча съел полную тарелку паштета из рубца, потом еще одну Он много пил, чокался с остальными. Он говорил по-французски с легким акцентом, который напомнил Штудеру о доме. И верно, как только облаченный в белую рясу человек покончил с едой, он и похлопал бернского вахмистра по плечу и сказал:
Я ваш соотечественник, из Берна
Ах, так! отозвался Штудер рассеянно, поскольку вино немного ударило ему в голову.
Но я уже давно живу за границей, продолжил портняжка, впрочем, какой портняжка! Это ведь был монах! Нет, не монах А священник! Да, правильно! Белый отец3! Отец, у которого не было детей точнее, все были его детьми. Но я сам теперь дедушка нужно ли рассказать об этом соотечественнику, швейцарцу за границей? Нет, не нужно! Комиссар Мадлен уже это сделал:
Мы чествуем нашего инспектора. Он получил телеграмму от своей жены, в которой сказано, что он стал дедушкой.
Священник отец Маттиас, по-видимому, был доволен. Он поднял свой бокал, выпил за здоровье вахмистра, чокнувшись со Штудером. Пора бы уже подавать кофе. Наконец, его принесли и с ним бутылку рома. Штудер услышал, как комиссар Маделин велел трактирщику поставить бутылку на стол. У вахмистра на душе было отчего-то неспокойно, это, должно быть, от «Vouvray очень коварное вино!
Рядом с вахмистром сидел Годофрей; как многие маленькие люди, он был одет чересчур элегантно. Но Штудеру это не мешало. Наоборот, близость карлика, который был ходячей энциклопедией криминалистики, действовала умиротворяюще и успокаивающе. Священник сидел на другом конце стола рядом с Маделином.
Отец Маттиас покончил с едой. Он сложил руки перед своей тарелкой и беззвучно задвигал губами его глаза были закрыты; затем он открыл глаза, немного отодвинул свой стул от стола, положил левую ногу на правую две жилистые волосатые икры показались из-под рясы. Священник заговорил:
Я должен непременно поехать в Швейцарию, господин инспектор. У меня там две свояченицы, одна в Базеле, другая в Берне. Очень возможно, что я могу попасть в затруднительное положение и буду нуждаться в помощи полиции. Я был бы весьма признателен, если бы Вы могли мне помочь.