Как много дед прошел с тех пор, как преуспел Может быть, именно тогда, в детстве, увлекаясь его рассказами, восхищаясь остроумием и искусством рассказчика, Ной подсознательно понял, что найдет свое предназначение в литературе. Литература и история, как и у деда, были его любимыми предметами. При том, что на уроках он никогда не слушал учителей: всегда читал, забегая вперед. Нередко учителя, увидев, что он не слушает, задавали ему вопрос. Но, к их удивлению, его ответы были не только правильны, а гораздо обширнее и глубже, чем предполагалось учебной программой. И к тому же сопровождались примерами и сравнениями из тем, которые в программу не входили.
Ной шел медленно, обходя лужи. Дойдя до знакомого с детства дома и посмотрев на часы, оглянулся вокруг. Отцовской машины пока еще видно не было.
Раньше, когда была жива мама, они с бабушкой управлялись без его помощи, но это было давно. Потом мамы не стало Когда это случилось, он был подростком и хорошо запомнил ту ночь. Ему не дали зайти в комнату, где все случилось. Несколько бригад скорой помощи с различными специализациями пытались вернуть маму к жизни более пяти часов. В какой-то момент они смогли восстановить дыхание и собирались перевезти ее в больницу, если восстановится пульс. Оборудование искусственного дыхания еще долго создавало имитацию признаков жизни. Не совсем естественный грудной звук время от времени исходил из ее тела, потому трудно было сказать, когда оно стало безжизненным. Пульс не восстановился
Затем тянулась долгая волокита с различными бюрократическими бумагами, которые пришлось заполнять врачам скорой. Потом появилась полиция, вызванная скорой помощью, которая констатировала естественную смерть. За этим последовала дополнительная бумажная бюрократия. После чего приехали представители похоронной фирмы. Удостоверившись в документах, оставленных скорой и полицией, они задавали вопросы и давали советы по поводу погребения и выбора кладбища.
Ноя уже никто не гнал. Все проходило мимо, как в старом немом черно-белом фильме. Он сидел на диване и, словно сквозь пелену, пассивно наблюдал за происходящим. После того, как тело увезли, около двух часов ночи, он спустился в сад ему не хватало воздуха. Слезы продолжали стоять в глазах, но он не плакал, и лишь иногда некий страшный спазм в груди заставлял его издать незнакомый ему до сих пор, неконтролируемый звук, похожий на скуление собаки. По-видимому, это было отражением глубочайшей боли, доселе ему неведомой.
Неделя после похорон стала удивительно утомительной. К ним в дом постоянно приходили люди, часто неизвестно откуда узнавшие о случившемся. Приходили друзья, знакомые, коллеги из самых различных сфер и периодов жизни. Как ни странно, но в эти тяжелые, затуманенные душевной болью дни, глядя на посетителей, он увидел всю несовместимость их состава. Различные социальные прослойки, сферы деятельности, интеллектуальный уровень и профессии как бы абстрактно отражали хронологию пройденной жизни матери в ее самых несопоставимых гранях. Отрешенный взгляд Ноя на разношерстную толпу стал результатом психологической защитной реакции.
Его воспитывали быть сдержанным и не проявлять ярких эмоций. Сейчас это удавалось, и только когда ему начинали выражать соболезнования и говорить, какой редкой женщиной была его мама, у него подступал комок к горлу и вновь на глазах появлялась пелена. Он никогда не осознавал ее уникальности при жизни. Для него она была просто мамой, частью его среды, и лишь ее уход заставил Ноя посмотреть на нее со стороны и осознать ее уникальность. Когда через некоторое время ему наконец-то удалось остаться одному, оказалось, что он не может дать волю накопившимся и тщательно подавляемым эмоциям. Слезы ушли внутрь, как яд. Это единственное, что мешало ему в непрекращающемся потоке посетителей в первые дни, которые отвлекали от осознания случившегося. Через много лет, продолжая вспоминать то время, он написал:
Сухие слезы льются внутрь,
Травя нам сердце, мозг и душу,
Как результат душевных бурь
Внутри нас создавая сушу.
Устанет сердце, смолкнет мозг,
Душа горячая остынет,
И от сухих обильных слез
Внутри останется пустыня
Воспоминания заставили его присесть на скамейку возле дома. Он подождал, когда с глаз исчезнет пелена. Как обычно в такие моменты, Ной пожалел, что не курит, однако браться за сигарету он не собирался. Так он пообещал матери. Через некоторое время он увидел знакомую машину. Отец, припарковавшись, вошел в дом. Выждав еще некоторое время, Ной встал и неторопливо направился ко входу.