Но не к таким крайностям или чему-либо подобному пришла существующая толпа; она с течением времени отнеслась к вопросу с негром довольно справедливо и осторожно, решив, среди прочего, выяснить, имеется ли у него какое-либо документальное свидетельство, любая простая бумага, доказывающая, что его состояние не было подделкой.
Нет, нет, падший бедный стар негр нет ни один нужной бумаги, возопил он.
Но есть ли кто-нибудь, кто может сказать правдивое слово о тебе? спросил тут человек, недавно пришедший с другой части корабля, молодой епископальный священник в длинном чёрном пальто с прямым фасоном; небольшого роста, но мужественный; с ясным лицом и голубыми глазами; невинный, нежный и несущий славный дух Святой Троицы.
Ах да, ах да, шентльмен, ответил он нетерпеливо, как будто его память, прежде внезапно замёрзшая от холодного милосердия, внезапно оттаяла и растеклась от первого же доброжелательного слова. Ах да, ах да, на борту здесь ошень хороший, хороший шентльмен с сигарой и шентльмен в сером пальто и фраке, что знает всё обо мне; и у шентльмен есть большая книга тоже; и ушной доктор; и шентльмен на ранчо на западе; и шентльмен с медная табличка; и шентльмен в фиолетовой одежде; и шентльмен, как солдат; и ещё много хороших, добрых, честных шентльменов больше на борту, который знает меня и выступит за меня, Бог кранит их; Но как мы должны будем найти всех этих людей в этой большой толпе? таков был вопрос свидетеля с зонтиком в руке, человека средних лет, местного коммерсанта, чьё естественное сочувствие, очевидно, было порождено по меньшей мере неестественной неприязнью к освобождённому от должности таможенному чиновнику.
Где мы должны найти их? с упрёком пополам повторил молодой епископальный священник. Я пойду, найду одного для начала, добавил он быстро, и с любезной поспешностью, облекающей слово действием, он пошёл дальше.
Погоня за несбыточным! прокаркал человек с деревянной ногой, теперь снова притащившись поближе. Не верьте, что есть хотя бы одна из этих душ на борту. Когда-нибудь кто-либо из нищих имел столько прекрасных друзей? Он может идти достаточно быстро, когда пожелает, намного быстрее, чем я; но он может лгать ещё быстрее. Он какой-то белый мошенник, переодетый и перекрашенный для приманки. Он и все его друзья фальшивы.
Разве у вас нет милосердия, дружище? здесь полумягким тоном, особенно контрастировавшим с его непокорной личностью, сказал методистский священник, приблизившись, высокий, мускулистый, по-военному выглядящий человек родом из Теннесси, который во время Мексиканской войны был священником-добровольцем добровольного стрелкового полка.
Милосердие одна вещь, а правда другая, возразил человек с деревянной ногой. Он мошенник, говорю я вам.
Но почему бы, дружище, не проявить милосердие и не помочь бедному парню? сказал по-военному методист, с трудом сохраняя спокойствие в отношении к тому, чья собственная грубость казалась ему столь малой, что он позволял её себе. Он выглядит честным, не так ли?
Взгляды одна вещь, а факты другая, упрямо не сдавался противник, и что если ваше милосердие таково, что оно применимо к мошеннику, каковым он и является?
Не будьте совсем уж канадским чертополохом, убеждал методист с каким-то меньшим терпением, чем прежде. Милосердие, человек, милосердие.
Туда, где всё принадлежит вашему милосердию! В небеса с ним! снова оживился другой, уже по-дьявольски. Здесь, на земле, истинное милосердие любит до безумия и фальшивое милосердие плетёт заговоры. Кто-то предаёт дурака с поцелуем, а милосердие дурака это милосердие верить в любовь к нему, и милосердный мошенник на возвышении даёт милосердные показания на своего товарища в ящике.
Конечно, дружище, парировал благородный методист, с большим смущением сдерживая всё ещё горящее негодование оппонента. Конечно же, осторожно говоря, вы забыли про себя. Примените это к себе, продолжал он с внешним спокойствием, дрожа и сдерживая эмоции. Предположим, что теперь я не должен оказывать милосердие с точки зрения ваших собственных слов; вы думаете, я бы перенял что-нибудь от такого мерзкого, безжалостного человека?
Без сомнения, с усмешкой, вы некий безжалостный человек, потерявший своё благочестие почти тем же способом, с каким жокей теряет свою честность.