У кода есть форма? Как его программируют? спросил я.
Можно через визуализацию, можно речевой командой активировать отдельные участки памяти. Когда носитель реагирует на ключевое слово или фразу. А в первом случае может быть любая картинка, воспоминание, что-нибудь еще.
Я подумал, что со мной такое сможет сделать фото Анны. Теперь мы не вместе. А я не могу вспомнить, почему это произошло. В моих воспоминаниях не осталось никого, кто знал бы нас вдвоем. Что-то произошло с имплантом, который контролировал память.
Почему мы здесь этим не занимаемся, а только пытаемся укрепить защитные стены, которые бесполезны против машин? Почему мы не атакуем? спросил я.
Ну, тогда тебе в «Нонокс 913» надо. Они же за возрождение природы, против наноидов постоянно сражаются!
Сказки это, грубо осадил Маду Кион. Красивая обертка идеологии. Они хотят из людей полунаноидов сделать. Типа человек будущего, рекотион. Только это тоже вранье. Их лидер хочет завоевать Робобото. Мечтает получить контроль над машинами. Никто не делает ставку на человека. Самые практичные уже вычеркнули человека из цепочки эволюции. И опыты их направлены на создание полумашин-полулюдей. Наноиды с человеческими возможностями вот кого они в лабораториях создают. Только так можно оказывать сопротивление машинам. В «Ноноксе 817» ищут способ соединить живую и неживую природу.
Зачем?
Чтобы вернуть миру гармонию.
Значит, им известен механизм процесса. Осталось только поймать ту муху, что плодит наноидов.
Я посмотрел на человека недоверчиво:
Ты это серьезно?
Ну, если исключить возможность самозарождения. Какие еще варианты остаются?
Наноидов оживляют наноиды, созданные человеком.
А что, если в этом и заключался смысл существования человечества?
В чем?
Быть материалом для новых технологий.
Ты вспомни, что в начале дело шло к тому, что применение наноидов на Земле запретят. Но конструкторы пытались предотвратить это и заложили в машины прочный, надежный инстинкт раба.
Но это не помогло, заметил Маду.
Нет, конечно, но они старались. Наноиды решили создать свою собственную цивилизацию. Человеческая раса их останавливала, они считали, что люди только портят все, за что принимаются. Поэтому они решили, что начнут все сначала и создадут свою великую цивилизацию, не повторяя людских ошибок. Человек начал совершать ошибку за ошибкой. Остальное завершил наш страх.
Но откуда страх перед наноидом?
Это болезнь человечества. Одна из тех, от которых пока не найдено лекарства. Наноидов контролирует свободный программный код. В этом вся проблема.
Чего я не понимаю, сказал Керкан, так это того, как вы определяете, какая машина борется против вас, а кто остается с вами.
В этом, попробовал объяснить Маду, и есть проблема. Мы этого не знаем, Если бы узнали, то могли бы быстро закончить нашу войну. Тот наноид, который воевал против нас вчера, может чистить нам ботинки, и нельзя сказать, чем он займется завтра. Выход только один нельзя доверять никому из них.
Не могу этого отрицать. И тем не менее наноиды сконструированы так, чтобы максимально эффективно использовать свои возможности. Мы боимся, как бы наноиды не стали слишком похожими на людей.
Тебя пугают возможные поступки таких наноидов? Или их отказ повиноваться?
Мне не хочется, чтобы наноиды задавали подобные вопросы. А от наших наноидов я их слышал уже не один раз.
Ты же знаешь, мы на эти темы не распространяемся.
Кион прищелкнул языком:
Все тайны!
Нет, просто правила и инструкции.
Что вы собираетесь со всем этим делать? спросил Кион.
С чем «этим»?
Со всеми вашими знаниями, секретами, идеями.
Не знаю.
Обдуманная манипуляция. Извращение. Патология. Я сидел и думал.
Хуже становилось в конце осени начале зимы, когда изо всех уцелевших ноноксов, в которых заканчивалась еда начинали уходить люди. Худшего варианта человека не сдерживаемого ни прошлым, ни будущим, ни религией, ни моралью не было.
Любые живые существа нуждаются в питании, а где его взять, если непрерывно сидеть на одном месте? Вокруг ноноксов охотиться уже давно было не на кого, всех животных съели. Шансов взять Робобото один из центров, которые контролировали действия наноидов, после понесенных потерь, было немного. Требовалось создать новые силы, найти союзников среди группировок рекотионов, В идеале придумать новый способ восстановления контроля над восставшими машинами. Атаки машинных центров в лоб приводили лишь к новым жертвам среди людей.