Знакомый, что ли?
- Да,- ответил Лукич.- Это Моисеев, с нашего завода.
Высокий мужчина в каракуле, пройдя по проходу, раздал каждому по красной десятке. Увидев Лукича, спросил:
- Ты куда, дядя?
- Это со мной,- ответил Сашка.
Мужчина понимающе кивнул головой и, вернувшись к переднему сиденью, сказал, обращаясь ко всем.
- Завтра два жмура, в час, как всегда.
Машина тронулась с места. Возле дома покойного она недолго ждала, пока "старшой" сбегает и вернется с положенной водкой и закуской; а потом снова пошла, набирая ход, к городу. Музыканты на ходу ловко разливали водку, закусывали - все шло своим порядком.
Сашка отказался от выпивки.
- На занятия, что ли? - догадался кто-то.
Лукич всю дорогу молча сидел, лишь в конце пути спросил у сына:
- Нам где лучше выйти? Он куда поедет?
- Я скажу,- ответил Сашка, а потом добавил нерешительно: - Мне в техникум бы надо.
- Обойдешься,- коротко ответил отец.
Они вышли из автобуса неподалеку от дома. Из-за Волги тянул пронзительный ветер. В затишке, по-над домами еще можно было идти, а на поперечных улицах несло словно в хорошей трубе, даже с гулом. Поблескивал чисто прометенный, будто выскобленный черный асфальт.
До дома дошли молча, но, войдя в квартиру, раздевшись и будто бы разойдясь: Сашка к себе, Лукич в ванную, через минуту, не сговариваясь, пришли в кухню и сели за стол. Сели и молчали.
- Чего же ты молчишь? - начал Лукич.- Рассказывай о своей новой жизни.
- Папа, давай без эмоций, а? - попросил Сашка.- Давай спокойно разберемся... Что, я ворую, краду у кого, а? Я же просто-напросто деньги зарабатываю.
- Какая это, к бесу, работа,- поморщился Лукич.- У тебя сейчас одна работа - учиться... Мы тебя обеспечиваем, кормим, одеваем. Создаем все условия, чтобы ты учился и ни о чем не думал. А ты?..
- А чего я? Я меньше с вас тяну. Вот если, к примеру, я завтра устроюсь лаборантом в техникум. На полставки. Ты будешь против?
- Почему? Работай, если хочется. Хотя необходимости не вижу. Лучше побольше времени учебе отдавать...
- Погоди,- снова остановил его сын.- Значит, лаборантом можно, а музыкантом?
- Каким, к черту, музыкантом! - взорвался Лукич.- Это позор! Позор всем нам! Да если мать узнает...
Сашка характер отца знал и слов перечных ему не говорил, давал вылиться, остынуть. И лишь когда выговорился отец, накричав много обидного, Сашка сказал твердо:
- А мне нравится.
- Чего, чего? - удивленно прошептал Лукич.
- Да, нравится,- непреклонно повторил Сашка.- Я не только на похоронах играю, а еще на свадьбах, на вечерах,- сказал он с явным вызовом.- Мне играть нравится. На похоронах играю и стараюсь так играть,- зажмурился он и кулаком потряс,- чтобы плакали люди, чтобы за душу их брало. И ты пойми, что мы играем. Шопен, Бетховен. Они что, тоже калымили, да? За пузырь траурную музыку писали?
- Нет,- решительно сказал Лукич.- Вот что я тебе скажу: всю эту музыку немедленно выкинь из головы. Ясно тебе?
- Не ясно.
- Чего тебе не ясно?
- Как это ты взял и запретил? Мне лет-то сколько?
- Ну и что? - вздохнул Лукич.- Это я в твои годы и себе был хозяином, и семье. А ты пока при нас, так что слушай, что тебе велят,- Лукич снова в сердцах закурил и глядел на Сашку, с трудом сдерживая гнев.- Так понял ты меня или нет?
- Понял,- ответил Сашки.- У тебя одна палочка-погонялочка.
- Станешь самостоятельным, будешь себе хозяином. А пока...
- Ну, ладно,- так же негромко, но уже сдерживаясь от подступившей обиды и гнева, сказал Сашка.- Ладно. Хорошо. Завтра я устраиваюсь работать. Я начну работать. До зарплаты, до первой получки можешь меня еще шпынять, разрешаю. Поздно приду или выпью... Но...- возвысил голос Сашка.- Но после первой получки давай все это закончим. Будем жить как равные взрослые люди и не вмешиваться в жизнь друг друга.