Карденас знал это лучше многих других. Его несообразно голубые глаза достались ему от донора. Вполне законным путем, их забиохирили ему в глазницы после того, как сбунговали его собственные окуляры… Но это дело давнее, древняя история, чиповая пена. В данный момент ему требовалось идентифицировать мертвого парня.
Присутствие федералов и бригады экспертов на этой сырой глухой улице не собрало никакой толпы. В торговой зоне инурба Кецаль никто не прогуливался под дождем. Карденаса и его коллег это вполне устраивало. Они не любили зрителей. Безлюдье предоставляло им возможность делать свое дело без помех в виде богатого ассортимента чужих глупостей. И что еще лучше — сюда пока не нагрянули СМИ. Как хорошо знал старший полицейский инспектор, вит-репортеры с места событий не любили дождя. Он здорово портил им прическу и макияж.
Несмотря на недостающие части тела, в трупе не было ничего достопримечательного. Он был одним из многих регулярно находимых на улицах, неделю за неделей, месяц за месяцем, словно выброшенных с «американских горок» жизни по капризу какого-то лопнувшего ремня безопасности. Субъекты, лежащие растерзанными и разломанными, как этот неопознанный труп, у его ног, были скорее правилом, чем исключением. В буйных, бурных, бурлящих глубинах Полосы ничто не пропадало зазря. Об этом заботились уличные падальщики и пожиратели тины.
Эллен Ватубуа склонилась над трупом. Быстро просканировав тело и найдя что искала, она терпеливо копалась около оголенного левого предплечья. Там, среди порванных волокон мускулов и голубых капилляров, непосредственно под кожей находился миниатюрный фрагмент нерастворимого в кислотных средах пластика с впечатанной в него информацией. Она осторожно переместила наконечник экстрактора в свой спецспиннер и выпустила туда крошечную находку. Через несколько мгновений она уже читала вслух ее содержимое. Карденас и Хаяки подошли послушать.
Для коренастой судмедэкспертши среднего возраста голос у нее был на диво чувственным. Чуткий к подобным явлениям Лаззарио из отдела кадров не прекращал попыток перевести ее в диспетчерскую. Но Эллен нравилось работать в полевых условиях и заниматься анализом, да к тому же она предпочитала работать не с живыми, а с мертвыми.
— Джордж Андерсон. Тридцать два года, женат, проживает в Ольмеке, Вест-Миньеро-Плейс, четыре-восемь-два-два-три-шесть. — Она заколебалась, покуда спиннер продолжал работать. — Похоже, он чист, как зад младенца; за ним ничего не числится. Нет даже нарушений при поездках на работу и обратно. Группа крови… — Она подняла взгляд на вечно скорбного Карденаса. — Хотите, чтобы я чпокнула остальной пузырь, инспектор?
Карденас покачал головой.
— Это я прочту, когда доставят проверенный и исправленный рапорт. Есть что-нибудь особо интересное?
Экспертша совиными глазами глянула на показания спиннера.
— В архивах он числится «промоутером», но не говорится, промоутером чего, и не указано место работы. Только домашний адрес.
— Значит, он работает на дому. — Хаяки беспокойно переступил с ноги на ногу. Он уже уставал от дождя. — Тоже мне, оригинальный вывод.
Эллен улыбнулась возвышавшемуся и над ней, и над Карденасом блаженному великану.
— У тебя как, не возникает запор, когда ведешь наблюдение?
— Проведите глубокое сканирование. — Не обращая внимания на их пикировку, Карденас пристально смотрел на тело, выглядевшее жалким и скукоженным в отраженном свете от высившихся поблизости массивных строений.
Экспертша недоверчиво уставилась на него.
— Да зачем? — Она сделала жест считывающим извлеченный имплант спиннером.