Вскоре после начала Великой Отечественной войны театр эвакуировали в город Ташкент. Условия жизни там были довольно тяжелыми. Одна из актрис вспоминала: «Голодали, было плохо. Я все время мечтала о хлебе, особенно тяжело было беременной. Мой 6-летний сын ездил в центр города за супом».
Во время премьеры «Короля Лир» в ташкентской филармонии произошло пятибалльное землетрясение. Художник А. Тышлер писал в мемуарах: «С колосников на голову играющего Михоэлса и с потолка на зрителей посыпалась штукатурка. Началась паника. Михоэлс продолжал играть, как будто ничего не произошло. Своим огромным темпераментом он заставил публику слушать спектакль до конца. Казалось, что землетрясение пришло не извне, а из спектакля, из сцены бури, из печального крика и стона Михоэлса, обращенного в зрительный зал, как бы ищущего успокоения в народе, который напряженно, с волнением слушал Лира-Михоэлса. Во всем этом вечере было что-то библейское, поистине шекспировское».
Тем не менее, жизнь продолжалась. Одна из актрис вспоминала: «Репетиции у нас проходили очень интересно. Михоэлс был такой внимательный и такой необычный. Хотя он был уже немолодой, но мог из зала прыгнуть на сцену. А оттуда в зал. Кое-что ему приходилось показывать актерам, потому что у нас были актеры, которые не имели представления о жизни Средней Азии VIII века. Соломон Михайлович из зрительного зала смотрел все сцены, наблюдал, кто как двигается. Следил за каждым, а мы все следили за ним, за его реакцией Он был человеком эмоциональным, очень эрудированным и умным. Содержание пьесы, каждую роль он прекрасно знал. Каждый день он и Уйгур разрабатывали новые и новые сцены, мизансцены. Михоэлс предлагал свои решения тех или иных образов Актеры, конечно, с большим интересом его слушали. С ним было очень интересно работать Он вообще часто бывал в нашем театре. Отелло, Гамлет и другие спектакли смотрел по нескольку раз и делал замечания актерам. Мы у Михоэлса очень многому научились».
В сорок третьем театр благополучно вернулся в Москву. А в 1948-м его руководителя не стало.
Михоэлс был убит чекистами по личному приказу Сталина. При этом исполнители задания произвели инсценировку якобы режиссера сбил грузовик. Вот показания одного из исполнителей, Лаврентия Цанавы: «Примерно в 10 часов вечера МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА завезли во двор дачи. Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по городу Минску движение публики сокращается, трупы МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одной из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».
Театр, разумеется, закрыли.
* * *
Кстати, до революции здесь размещалось «Собрание служащих в кредитных учреждениях Москвы». Это «Собрание» сдавало помещение Московскому шахматному кружку, в котором 19 февраля 1910 года Александр Алехин дал первый в своей жизни сеанс одновременной игры. «Шахматное обозрение» писало: «Наш молодой маэстро впервые попробовал свои силы в подобного рода игре, и первый же опыт оказался блестящим. К сожалению, сеанс проходил в маленькой комнате, где с трудом удалось поместить 22 партии (желающих играть было больше)».
У здания весьма богатая культурная история.
* * *
Рядом, в доме 6 по Большой Бронной располагалась синагога. Она была частная, домовая, принадлежала известному предпринимателю Лазарю Полякову действительному статскому советнику, председателю Московского еврейского хозяйственного правления и миллионеру. Она была закрыта для «чужих». Интересно, что в этой синагоге, находящейся в поляковском особняке, был предусмотрен подземный ход, который мог быть использован во время погромов.
Эта синагога действовала до 1938 года, после чего была закрыта. Здесь расположился Дом народного творчества и так называемый агитпункт организация, которая через так называемых агитаторов пыталась обеспечить максимальную явку на выборы. Одна из этих агитаторш, некая Е. Веселовская писала в мемуарах: «В давно прошедшие времена преподаватели, студенты и сотрудники накануне выборов посещали население близлежащих домов в качестве агитаторов. Агитпункт обычно располагался как раз в этом доме рядом с булочной невысоком, необычной архитектуры, с украшениями на фронтоне в виде треугольников и ромбов. В то время здесь был Дом народного творчества.