Вот в них и находится коллекция «Золото Митридата».
Мишин дал команду и солдаты начали выносить ящики из подвала и грузить в автомашину.
Когда все ящики были погружены Антон Иванович отдал лейтенанту толстую папку с перечнем экспонатов.
На Широком Молу отдайте эту папку капитану катера, который будет переправлять экспонаты на Таманский берег, сказал Антон Иванович, Желаю удачи! И ушёл.
Красноармейцы сели на ступеньки входа музея, чтобы немного отдохнуть, а шофёр мог завести мотор старенького «Форда». Гаврилыч поинтересовался у пожилого старшины, куда везут груз. Тот неодобрительно посмотрел на Гаврилыча и ответил, что это военная тайна. Услышав это, молодой солдат возразил, мол, какая же это военная тайна перевозить какие-то древние керамические осколки? Известное дело, на причал Широкого Мола. Теперь старшина неодобрительно посмотрел уже на молоденького солдата, и тот замолчал.
Это военная тайна, ещё раз сказал старшина.
Тайна так тайна, равнодушно ответил Гаврилыч, поднимаясь со ступенек. Ну да ладно! Пойду я по своим делам.
Наконец, когда шофёр завёл мотор машины и красноармейцы запрыгнули в кузов, во двор музея с громким рокотом въехал мотоцикл. За рулём сидел капитан, не глуша мотор, он крикнул:
Лейтенант Мишин! Ко мне!
Мишин выпрыгнул из кабины и подбежал к мотоциклисту.
Товарищ лейтенант! громко, стараясь перекричать шум мотора мотоцикла, капитан продолжил: По устному распоряжению коменданта гарнизона вам надлежит прибыть с грузом на причал посёлка Подмаячного, а не на Широкий Мол, как было указано ранее. Выполняйте! и, развернув мотоцикл, уехал.
Есть выполнять! только и успел ответить лейтенант, заскочил в машину, и они выехали со двора музея.
«Так значит, погрузка будет не на Широком Молу, а в Подмаячном», машинально подумал Гаврилыч, закрывая ворота.
Уже начало вечереть, когда машина лейтенанта остановилась у причала посёлка Подмаячного. Мишин вышел из машины. Лишь слабый монотонный шум прибоя нарушал полнейшую тишину. Вокруг никого не было видно, лишь в конце причала кто-то сидел и удил рыбу. Подойдя ближе, Мишин разглядел, что это пожилой мужчина в тельняшке.
Отец! Вы не видели, не подходил ли катер недавно?
Не поднимая головы и не отрывая взгляда от поплавка, качающегося на волнах, старик невозмутимо ответил:
Катера нет и не будет.
Откуда вам это известно? удивился Мишин.
Катер был уже на середине пролива, когда налетели «мессеры» и начали бомбить. Слышны были взрывы, виден чёрный дым и большой столб воды. А когда дым рассеялся, катера не было видно. Утонул, с горечью сказал рыбак.
Вот незадача, невольно вырвалось у лейтенанта. В этот момент к причалу подъехали две санитарные машины. Из одной вышел капитан медицинской службы. Мишин быстрым шагом направился к нему.
Лейтенант Мишин, представился он капитану.
Катер ждёте? спросил капитан. Мишин пересказал рассказ старого рыбака.
Плохие дела, лейтенант. Пошли в посёлок, может, баркасы какие есть. Мне надо раненых переправить на тот берег.
И они зашагали в посёлок. С бригадиром рыбацкой артели, состоящей из одних пожилых людей непризывного возраста, капитан быстро договорился.
Есть у меня три баркаса, капитан, чтобы перевезти твоих раненых. На вёсла посажу мужиков надёжных, хоть старых, но ещё крепких. Под парусом сейчас даже ночью ходить опасно, уж очень хорошо видно, сказал бригадир и добавил: Три баркаса будет вполне достаточно, чтобы переправить раненых на ту сторону. Как стемнеет, так тронемся в путь.
Спасибо! К восходу солнца баркасы будут у тебя, ответил капитан бригадиру. Подгоняйте баркасы к причалу для погрузки раненых!
На том и порешили.
Раненых оказалось так много, что три баркаса были загружены полностью. Когда баркасы отчалили от причала, капитан, прощаясь с Мишиным, сказал:
Прости, лейтенант. Жизни людей важнее всех богатств на свете, сел в санитарную машину и уехал в сторону города.
Что будем делать, лейтенант? спросил Мишина пожилой старшина.
Баркасы придут обратно только к рассвету, а днём переправляться опасно немецкая авиация полностью контролирует пролив, а ждать следующей ночи нельзя. Сейчас на передовой каждый солдат на счету, а мы будем тут у моря загорать. К утру мы должны быть в части, резко бросил Мишин.