Боже мой! Да, как же так можно? А из каких вы краёв будете?
Из Алтайского края, слыхал про такой?
Признаться, нет. У вас колхозы?
А как ты думал?
И это счастливая жизнь?
Не хлебом единым жив человек, загадочно сказал капитан.
У нас тут слухи прошли, что в колхозе как в раю, всего полно. Вручную не работают, всё техника делает, сказал Василий Степанович.
Один трактор в поле два в ремонте. Урожай соберёшь хранить негде, под открытым небом гниет. Вот тебе и вся техника. Но война кончится легче будет: товарищ Сталин обещал.
Дай то Бог.
Ты Бога не вспоминай: Бога нет. Наш Бог Сталин, а ты со своим Богом не выпячивайся. И ещё, послушай моего совета: распродай весь свой скот, оставь себе козу, иначе у тебя будет конфликт с советской властью. Желаю удачи.
Капитан пожал Василию Степановичу руку и оставил его в растерянности и тревоге. С тяжелым чувством Василий Степанович возвращался домой. Не продать ли действительно две коровы, пока не поздно?
О чем с тобой наедине говорил офицер? спрашивал Пицар.
О том, что такие, как ты станут богатыми, а такие, как я нищими.
О, я так и знал, я так и знал, я же партсобрания посещал, даже в Бычково не ленился ходить. А идтито далеко, четырнадцать километров пешком. Эх, жаль, что я не вступил в партию.
Теперь вступишь.
Незамедлительно.
3
У маленького народа, живущего в центре Европы «Подкарпатских русин», как у любого народа, своя история, подчас грустная, трагическая и непредсказуемая. Незадолго до Второй мировой войны Закарпатье находилось под протекторатом Чехословакии. Издавалась своя газета, функционировали школы, велось делопроизводство на родном языке. В тридцать девятом году согласно пакту Риббентропа Молотова край оккупировали венгерские фашисты. Началась погоня на коммунистов: их отлавливали, пытали, сажали, расстреливали. Это привело к массовому, тайному переходу венгерскосоветской границы в районе Яблоницкого перевала и в других местах. Но, как это ни парадоксально, по ту сторону границы перебежчиков ждали страшные испытания. Их отлавливали советские пограничники и обходились с ними не как с братьями, а как шпионами: надевали наручники, жестоко пытали и, добившись нужного признания, отправляли в сибирские концлагеря. Все шло по Ленину. И только в самый разгар войны, был организован чехословацкий корпус во главе с генералом Свободой, их, закарпатских узников, кто остался в живых, а таких было немного, отпускали сражаться с фашистами на полях сражений.
Те, кому посчастливилось вернуться в родные края после войны, были обласканы советской властью. Однако были и такие коммунисты, кто вступил в партию при чехах, а когда пришли венгры, убрали партийные билеты куда подальше и таким образом избежали репрессий, а теперь, когда в крае установилась советская власть, извлекли свои маленькие красные книжечки с торчащей бородкой Ильича и стали претендовать на должности. Это в основном была голь перекатная, те, кто плохо трудился, не имел ничего за душой, кроме рваной рубашки, да самодельной обуви, как правило, из свиной кожи; из такой обуви во всякое время года вылезали пальцы. Сюда можно отнести и отпетых пьяниц, мелких воришек, местных драчунов, состоящих на учете в управах венгерской жандармерии.
В селе Водица на Раховщине таких коммунистов было немного. Один старичок, опиравшийся на палочку по фамилии Сойма, сразу же после установления советской власти, откопал свой партийный билет и тыкал всем в нос до тех пор, пока не смилостивились над ним и не назначили его заведующим библиотекой, хотя он плохо знал алфавит и не умел писать. Формуляры за него заполняла учительница, по «совету» начальника НКВД капитана Фокина.
Второй коммунист Илья Сойма был еще довольно молодым, но придурковатым, малограмотным мужиком, ставшим главой села. А должность его именовалась председатель сельского совета. Его никто не избирал, поскольку в этом не было необходимости. Просто назначить главой села меньше хлопот, не надо возиться с выборами. Жители села безразлично отнеслись к этому, поскольку и венгерские фашисты просто назначали, а не избирали главу села.
Расскажи нам, что такое советская власть! просили Илью односельчане.
Илья доставал кисет, набитый махоркой или самосадом, неторопливо набивал трубку, потом долго сморкался и, наконец, с ученым видом изрекал: