Мощные прожекторы цепкими пальцами шарили по небу, но тучам не было щекотно, они, напротив, подставляли свои животы и опускались пониже.
Наконец, дети добрались до дороги, и, оседлав велосипеды, поехали довольно быстро, а кто-то — даже наперегонки.
Справа и слева высились кучи смерзшейся земли, из них выглядывали балки и старые шпалы. По рассказам, кто-то копался здесь, мечтая стать археологом, но нашел только несколько фарфоровых черепков и лучевую болезнь. Интуитивно чувствуя опасность, стайка миновала эти кучи на максимально возможной скорости и остановилась перед широкой открытой площадкой, белой от нетронутого снега. Дальше начинался спуск к реке, а еще дальше, на том берегу, скрежетали зубами железные чудовища, и порывы ветра временами доносили их жалобы — необъяснимые звуки, тоскливые и жуткие одновременно.
На той стороне было много чего интересного. Алдыбей как-то говорил, что обнаружил там бункер, в котором наверняка полно оружия, и даже собирался отправиться в экспедицию НА ТУ СТОРОНУ. Но потом Грете сломали руку, а шаман запечатал дороги, ведущие к Бродягам, смертельным проклятьем. Алдыбей судорожно вздохнул. Грета прекрасно поняла его — он боялся, что Бродяги наткнутся на найденный им бункер и все оттуда разворуют. Пришло время проверить, насколько хорошо закрыта дорога.
Передав велосипед Бонге, Грета медленно направилась к белой от снега площадке. Кончики пальцев начинало покалывать, ноги немели — верные признаки того, что дорога действительно закрыта. Тоненько запищало в ушах, как на дне школьного бассейна, и Грета остановилась.
Дальше идти было нельзя. Перед ней было что-то такое, что можно только почувствовать, навроде силового поля… Но силовое поле защитных экранов немного мерцает, оно издает неприятный электрический звук, оно изначально не-живое, а то, что закрывало эту дорогу, было живым.
Впереди притаилось что-то огромное и голодное, ждущее своего часа, когда неосторожный путник шагнет на белый пятачок нетронутого снега…
Грета подняла руку с зажатым в кулаке распятием, и ветер, словно этого ждал, налетел со всех сторон.
— Именем Иесуса! — крикнула она. Ее волосы мелькали перед лицом, порывы обезумевшего воздуха пытались выравать крест из ее руки… А потом со стороны Комбината донесся гул, и ветер утих, но зато вздрогнула земля и завыли далекие сирены. Прожектора на том берегу вскинулись и опали, зашарили по земле, и Грета побежала назад.
Дорога была закрыта самым серьезным образом.
— Посмотрела? — мрачно поинтересовался Пол. — Все, пошли отсюда!
2
С Полом и Юнитом они расстались у развилки, и дальше ехали втроем. Грета старалась крутить педали наравне со всеми, но Клайс видел, что ей тяжело, и не особенно спешил. Зарево придвинулось. Они подъезжали к городу. Бонга, довольный тем, что всех обогнал, подпрыгивал толстым мешком далеко впереди.
Грета смотрела на город, сиявший миллионами огней. По клубящимся тучам скользили сполохи неона, и это выглядело довольно тревожно, напоминая подсветку зловещих декораций. Клайс и Грета ехали молча, глядя, как город встает над ними, будто вырастая из размолотой танками земли Полигона. Редкие небоскребы торчали, как обглоданные кости, они вонзались в низкое небо, но кровь не текла — это небо давно уже было убито. Оно светилось само по себе, и проэкторы, транслирующие на облака неоновый свет, были здесь не при чем. Так выглядело истинное небо Ада.
“Я живу в этом месте, я живу в Аду”, - говорила себе Грета, пока город приближался. — “Мы все живем в Аду. Неужели никто, кроме меня, не знает об этом?”
Бонга остановился и поджидал их.
— Значит, до завтра? — спросил он, глядя то на Грету, то на Клайса.
— До завтра, — ответил Клайс.
— Тебе за куртку не влетит? — Грета кивнула на рукав, измазанный сажей.