Всё, Светка, сматываемся! и, снова обратившись к экрану: И ты, мужик, тоже, давай с нами!
Последние слова «и ты, мужик, тоже, давай с нами» словно зацепили якорем, потянули назад, почему-то вспомнилось что-то важное, оставшееся там, на грешной земле.
От этих, проникших в сознание слов, Владислав и очнулся. Открыв глаза, он увидел, как на экране телевизора мельтешит противная рябь. Вдруг захотелось пить. Он вспомнил, что накануне как раз заварил себе «волшебный напиток», как он его называл настой из плодов шиповника с медом и лимоном. Юноша протянул руку к термосу и налил в пузатую кружку теплого целебного настоя.
Он был вкусен как никогда, сплошное блаженство Владислав пил и пил, не мог оторваться. Даже зажмурился от удовольствия. Тут же вспомнилось, как он только что смотрел на себя как бы со стороны. Что это было? Клиническая смерть? А если да, то что, он вернулся обратно в своё тело? Вернулся к жизни? Владислав нажал на красную кнопку на пульте дистанционного управления, и телевизор выключился. В комнате наступила полная темнота. «А теперь спать», устало подумал юноша и уснул крепким сном выздоравливающего человека
Проснулся он от того, что утреннее солнце светило прямо на его лицо. В квартире было довольно прохладно. За окном весело чирикали воробьи, наверное, радовались солнышку. Владислав встал, поеживаясь от прохлады.
«Надо бы одеться», подумал он и напялил на себя джинсы, тёплую рубаху и вязаные носки. Стало теплее. Он пошел в туалет, привычно щёлкнул выключателем, света не было. Горячей воды тоже не обнаружилось, зато холодная еще бежала. Преодолевая легкое недомогание в теле, Владислав привел себя в порядок, даже побрился, как всегда, станком. Заметил, что холодная вода (бр-р-р!!!) взбодрила его, как свежий морозец! Даже стало легче!
Влад, как он сам любил себя называть, бодро прошел на кухню, захотелось есть. Груда немытой посуды признак холостяцкой квартиры. Но это не испортило приподнятого настроения. Организм словно сбрасывал с себя неимоверную тяжесть, возрождаясь к жизни
Юноша открыл банку тушенки, высыпал её на сковородку, стоящую на электроплите. Так как электричества не было, он переставил сковородку на переносную газовую плитку, которая и предназначалась как раз для таких случаев. На вторую конфорку пристроил металлический чайник с водой, чиркнул спичкой, газ загорелся ровным голубоватым пламенем.
Пока чай с едой готовились, Влад подошел к окошку. Во дворе, окруженном с трех сторон пятиэтажками и с юга десятиэтажкой, было подозрительно пустынно. Во дворе было сухо, даже в стоявшей в центре хоккейной коробке грязь от стаявшего льда досыхала. Вроде обычная картина для Забайкалья середины апреля. Вот разве что машин возле подъездов было больше обычного, да и стояли они как-то кривовато, что ли, и людей не было, словно всё замерло, застыло.
Общую картину уютного двора портили какие-то безобразные тёмные очертания на земле. Похоже, что там что-то или кто-то лежит? И вон там. Владиславу сразу как-то стало не по себе. Вспомнились слова из последнего новостного выпуска «из десяти тысяч заболевших выживает только один, а может, и того меньше». Их сказал парень, тот, который в прямом эфире ворвался в студию, произнес загадочный монолог, и, схватив симпатичную дикторшу, скрылся. Запомнились его последние слова «и ты, мужик, тоже, давай с нами!». А ведь Влад именно после этих слов очнулся, или, вернее, вернулся к жизни. Что это? Знак того, что ему надо, как тем людям, куда-то бежать и что-то делать? Это вернуло Владислав к реальности. Он тут же бросился в комнату, схватил сотовый телефон и начал набирать номер своего друга детства Паши. Телефон молчал наглухо, ни позвонить, ни принять входящий вызов было невозможно.
Владислав почувствовал, что неясная тревога постепенно начинает переходить в осязаемую панику А если то, что вчера по телику сказал этот блондин в камуфляже правда? А что, если эта эпидемия выкосила весь мир?!!..
Глава вторая. Осознание апокалипсиса
Владислав еще раз взглянул в окошко. Теперь по-другому, с поднимающейся из глубины души ледяной тревогой. На улице по-прежнему никого не было. А темные пятна, разбросанные тут и там, вдруг преобразовались с силуэты лежащих людей. Бездвижных
Страх еще сильнее охватил юношу. Вернее, даже пронзил всю его сущность, да так, что он буквально впал в ступор. Ни пошевелиться, ни сказать самому себе что-нибудь он не мог. Полное оцепенение. В голове пульсировала одна-единственная мысль, вернее вопрос «Что это?!».