Да, Шинбей знал, что умеет хорошо играть в эту игру и скрывать свою привязанность к Киоко. Чтобы не дать ей раскрыть свою тайну, он долго в этом практиковался и даже приставал к другим девушкам особенно если Киоко могла это слышать или видеть. Все считали его ловеласом, но никто и не подозревал, что его сердце принадлежит лишь одной его жрице.
Обычно он делал объектом своих приставаний Зуки, потому что та сразу же начинала его лупить, а боль помогала ему привести мысли в порядок. Однако при малейшей возможности раскрыть перед Киоко свои истинные чувства он превращался в жалкого труса.
В последнее время ему было всё сложнее притворяться, и на душе у него становилось всё тяжелее. Киоко доверяла ему, улыбалась ему. Она говорила с ним, часто изливала ему душу, когда расстраивалась из-за незрелых выходок Тои. Всё это постепенно подтачивало его.
Не осознавая, куда он идёт, Шинбей взглянул вверх и вздохнул. Он был в саду святилища Девы. Даже не осознавая этого, он хотел быть ближе к ней. Киоко не стала бы возвращаться через портал времён так поздно ночью так зачем же он сюда пришёл?
При взгляде на святилище его аметистовые глаза засверкали, отражая свет луны. Шинбей решил, что это место будет ничуть не хуже остальных в мире, полном демонов.
Расправив одеяло на мягкой траве, он не обратил внимания на жуткое свечение этого места, подсознательно списав его на игру лунного света. Он лёг и закрыл глаза, ожидая прихода знакомых снов, которые посещали его раз за разом. Они преследовали его, заставляя хотеть, чтобы она увидела в нём не хранителя или союзника а мужчину.
*****
Киоко застонала, борясь с желанием «убиться о стену». В её голове начала бесноваться совесть, и Киоко была достаточно пьяна для того, чтобы огрызаться ей в ответ. Она не хотела напиваться с Тацуки и его друзьями из колледжа. Всё это было большой ошибкой и её виной. Она пошла на вечеринку в честь Хэллоуина, зная, что никогда ничего не будет пить. НИКОГДА! Она и не пила.
Она зарычала на себя, закатив глаза. Откуда ей было знать, что та огромная чаша с фруктовым ассорти, стоящая рядом с чашей для пунша, была залита спиртным по самые уши? Она думала, что ест грейпфрут, и съела довольно много, прежде чем почувствовала действие алкоголя.
Киоко запуталась в собственных ногах, но быстро выпрямилась, не дав себе упасть.
Вот же отстой! прокричала она, зная, что никто её не услышит. Теперь она опаздывала и понимала, что ей влетит от Тои. Одна мысль о том, как он будет орать на неё, уже начала вызывать у Киоко головную боль. Добро пожаловать в ад население: один человек, пробормотала Киоко себе под нос, пнув камешек.
Она отчаянно надеялась на то, что Тоя просто подождёт до рассвета и не придёт забирать её отсюда или, что ещё лучше, дождётся её появления где-нибудь в середине дня. В её состоянии она едва могла смотреть прямо и уж точно не хотела ссориться с ним. Идти домой ей тоже не хотелось. Она тихонько застонала. Мать отчитывала бы её целую неделю, если бы узнала, что её дочь напилась даже если всё произошло случайно.
Киоко изо всех сил старалась идти по прямой. Наконец, она дошла до святилища Девы на поляне за её домом. Прикрыв один глаз так, чтобы лучше сфокусироваться на небольшом здании, она захихикала и подумала про себя: «Господи, как же я пьяна». Шатаясь из стороны в сторону, она сделала единственное, на что была ещё способна.
Она вошла внутрь храма, подошла к статуе девы и прислонилась к ней, надеясь благополучно перебраться в другое измерение и так же благополучно отключиться.
*****
Шинбею вновь снился очень эротичный сон. Киоко извивалась под ним, произнося его имя снова и снова, и переходила на крик, когда он как будто хотел пронзить её насквозь и изгнать из неё все мысли о Тое.
Он вздрогнул и проснулся в поту, тяжело дыша и всё ещё чувствуя её под собой. Во сне она позволяла ему любить себя и отвечала взаимностью. Её крики всё ещё звенели в его ушах, а его сердце продолжало биться о рёбра так же быстро, как его тело до этого билось о её лоно.
Шинбей сел и прикрыл лицом ладони. Не имея возможности подавить свои чувства, в тишине он издал крик, полный боли и скрытой ярости от этой жизненной несправедливости. Всё, чего он когда-либо хотел это просто любить её, и это чувство пожирало его заживо.
Услышав хруст ветки, Шинбей быстро опустил ладони. Его аметистовые глаза просканировали местность и остановились на растрёпанной Киоко. Его мысли моментально застопорились.