Проклятия и другие истории. Мистические рассказы - Петров Евгений Петрович

Проклятия и другие истории

Мистические рассказы

Евгений Петров

© Евгений Петров, 2021

Бабушкины рассказы

Солдатка

 Митька, обедать!  крикнула во двор Таисия, подзывая сына.

Она, напрягая мышцы, одним движением выхватила из огненного зева печи, слабо дребезжащий на ухвате, чугунок с картошкой и поставила на застеленный старенькой, но чистой скатеркой стол. Доски столешницы слабо прогнулись от призывной тяжести. Картошка ароматно парила, наполняя горницу душистым запахом. Таисия судорожно сглотнула набежавшую слюну и непроизвольно покосилась на висевшую на стене фотографию. Молодцеватый мужчина в ладно пригнанной форме снисходительно улыбался молодой женщине. Женщина тяжко вздохнула и присела на краешек лавки, опустив натруженные руки на стол.

На пороге комнаты появился взлохмаченный мальчишка. Словно солнечные брызги озарили избу от радостной рожицы и соломенно-желтых, выгоревших за недолгое, но жаркое, лето волос.

Митька стремительно рванулся было к столу. Быстрые пальцы матери ухватили его за ухо.

 Куда это ты навострился?  с нарочитой строгостью проговорила она, поворачивая голову постреленка в сторону рукомойника,  А кто руки мыть будет?

 Да ты что, матушка,  Митька тщетно пытался вырваться из материнских рук,  они же совсем не грязные. Вот, смотри,  он демонстративно вытянул вперед ладони. Взгляд мальчишки упал на серые от осенней земли пальцы,  Ой!

 Вот тебе и «ой»,  усмехнулась Таисия и слегка подтолкнула сына в спину,  иди уже, умывайся

Женщина снова взглянула на фотографию. «Ну, как, правильно я делаю?» Ей показалось, что ее Феденька ласково улыбнулся. На душе сразу полегчало.

1916  Третий год Германской войны

А весточки приходят до того редко, что иной раз даже руки опускаются. Последний раз только летом маленькую записочку с безногим солдатом из соседней Ольховки прислал. Писал, что все хорошо. «Неужели так трудно черкнуть еще хоть пару слов, грамотный ведь  один из немногих в деревне»

Митька поспешно подошел к матери, ласково прижался влажной головой к рукам, словно осознавая ее состояние.

«Все будет хорошо,  словно бы говорил вихрастый затылок,  вот увидишь».

 Ах, ты подлиза,  Таисия нежно потрепала сына по волосам,  Бате такое не понравилось бы

 Как это не понравилось бы,  Митька резко вскинулся, глаза стрельнули по фотографии отца,  Он у нас добрый, хороший. Митькины глаза предательски заблестели.

 Да ты что, сынок,  всполошилась Таисия,  Вот разобьет наш батька кайзера германского и вернется. И снова будем жить как прежде, как до войны.

 Да, мамочка, конечно,  Митька склонился над чугунком вылавливая пальцами горячую картошку.

Он, остужая, бережно перекидывал горячий клубень с руки на руку.

 Хватит баловаться, ешь-ка уже давай.

 Так горячо же

 Привыкай, мужиком растешь. Думаешь ему,  она кивнула на мужнин портрет,  легче?

 А вот Семен Степаныч говорит, что эта война неправильная,  набив полный рот рассыпающейся картошкой, проговорил Митька.

 Неправда это,  сердито отозвалась Таисия, с трудом удержавшись, чтобы не дать сыну подзатыльник. Не мог мой Феденька за неправое дело воевать

 Не больно-то его и спрашивали,  еле слышно, чтобы мать не услышала, проговорил сын, опуская голову.

Таисия снова посмотрела на фотографию. «Феденька, хоть бы ты что сказал,  взмолилась женщина,  Подскажи»

Неожиданный порыв ветра заставил задрожать стекла. Женщина испуганно повернулась к окну.

 Ничего страшного,  попытался приободрить мать Митька, а сам непроизвольно сжался.

Крупные капли дождя стремительно забарабанили по ветхой крыше. Серые мрачные струи с силой ударяли в землю, взбивая грязно-черные фонтанчики. Улица и двор моментально раскисли.

 Ну вот,  тоскливо проговорил Митька,  а мы с ребятами собирались идти в лес грибов пособирать. Сейчас как раз опята пошли

 Успеете еще. Осень только началась.

Митька затравленно посмотрел на мерзкую серую стену дождя и обреченно вскарабкался на печь.

Таисия неспешно убрала со стола, ссыпала крошки в плошку домового, по старинному обычаю, и пристроилась к столу. Голова трагически опустилась на подставленные ладони. Голубые, с легкой золотинкой глаза уже в который раз устремились к фотографии. Смотреть на нее уже года два стало привычкой. Вот так посмотришь, бывало, и словно Феденька опять рядом. Словно гладит ее по русым волосам, перебирает косу. И словно говорит: «Ну что же ты, милая, я с тобой. Я никуда от тебя не денусь. Не кручинься, любимая»