Монотонную речь Владимира Вениаминовича перебила Маринка. Постучавшись, она вошла в кабинет с подносом, на котором дымились две чашечки кофе. Она поставила одну на стол напротив Климачева, вторую подала мне.
— Угощайтесь, — сказала я Владимиру Вениаминовичу.
— Вы знаете, я кофе не пью, — неожиданно сказал он. — Сердце начинает уже пошаливать, все-таки мне за шестьдесят.
— Чай, — предложила Маринка.
— Вот от чашечки чая я, пожалуй, не откажусь, — принял ее предложение мой собеседник.
Маринка аккуратно поставила предназначавшуюся ему чашечку кофе на поднос и унесла, о чем я несколько пожалела, так как каждый посетитель нашей редакции всегда оставался доволен нашим кофе. Чай же у нее получался не таким ароматным. Оставалось наслаждаться изумительным запахом, исходящим от моего кофе.
Владимир Вениаминович продолжил свой рассказ, но я невнимательно слушала его, иногда заглядывая в газетную статью, находя там знакомые фразы. Пока Владимир Вениаминович продолжал поражать меня осведомленностью о выставленных экспонатах, я просмотрела до конца статью.
Сенсацией для читателя стало то, что однажды ночью была пресечена попытка кражи одного из выставленных экспонатов. Грабители смогли отключить сигнализацию в музее, получив таким образом доступ в любое его помещение. Они взломали замки на входных дверях, что не представляет большой трудности. Но не предусмотрели, что существует еще дополнительная сигнализация, так называемый второй рубеж, когда датчики реагируют на непосредственное прикосновение к отдельным экспонатам или же на нарушение целостности витрины. Как только грабители начали взламывать витрину, в которой находился интересующий их предмет — колье из чистого золота, — сигнализация сработала. Музейный экспонат остался недоступен, а грабителям ничего не оставалось, как поскорее выбраться из помещения.
Охрана подоспела немедленно, но грабители успели скрыться. Было ясно, что орудовали непрофессионалы, так как они оставили несколько четких отпечатков пальцев, да и о втором рубеже сигнализаций не были осведомлены. Сотрудники правоохранительных органов по горячим следам попытались отыскать грабителей, но, увы, операция им не удалась.
Владелец выставки уже к вечеру следующего дня принял решение переправить все экспонаты обратно в Москву, испугавшись, что грабители могут попробовать еще раз заполучить интересующее их колье. Собирая материал для статьи, я успела побеседовать с одним из работников музея, который рассказал мне подробно об этой ценности.
К колье, выполненному из чистого золота в восемнадцатом веке малоизвестным русским мастером Николаем Кунициным, первоначально прилагались еще и серьги с брилиантами. Но серьги владелец десятки лет назад продал на аукционе за более чем приличную сумму, а колье тогда же передал в дар одному коллекционеру. До сих пор неизвестно, кто сейчас является владельцем серег. Коллекционер же перед смертью завещал собранные им драгоценности московскому музею, в том числе и это колье.
По мнению работника музея, этот экспонат ничем не отличается от прочих украшений, если не считать того, что когда-то он был в паре с серьгами. Мастер, сделавший его, не очень популярен, вес колье не превышает и ста граммов. Чем руководствовался грабитель? Для себя я выбрала такую версию: колье попытался приобрести владелец серег, о чем и сообщила в статье.
Маринка, проскользнув в мой кабинет, молча поставила перед посетителем чашечку чая на блюдце и маленькую сахарницу. Владимир Вениаминович поблагодарил ее, зачерпнул ложечкой немного сахара и бесшумно размешал его в чашке.