Собакалипсис - Сергей Гришин

Собакалипсис

Сергей Гришин

© Сергей Гришин, 2021

1

Я запахнул полы халата. При входе на территорию питомника почему-то всегда ветрено.

 Что, двинули?  спросил Боб, переминаясь с ноги на ногу.

 Идём,  я кивнул и приоткрыл дверь.

Изнутри пахнуло нечистотами.

 А ещё человек разумный,  буркнул Хуа и потёр нос. Гадит, где придётся.

 Прояви уважение!  пробасил Роти и, отпихнув мелкого напарника, зашагал вперёд.

Я усмехнулся. Наш амбал всегда смотрел свысока на всякую мелочь. Кроме меня, пожалуй. Но меня попробуй только, позадирай. При следующей обработке от блох вмиг без шерсти окажешься. На самых интересных местах.

Я пристроился за Бобом. Меня тут же догнал Хуа и потрюхал рядышком.

 Уважение, ишь ты!  недовольно протявкал он. Ишь, чего захотел! А я, между прочим, всё помню! И как плясать приходилось за последний кусочек, и как мордой тыкали!  он повернул ко мне свою пучеглазую мордашку: Чего молчишь, Джек?

Я поправил очки в тонкой золотистой оправе и, усмехнувшись, ответил:

 Во что тебя, прости, тыкали, если ты такой весь из себя воспитанный?

 Злой ты, Джек, хоть и умный,  вроде бы обиделся Хуа, но не замолчал, а продолжил своё ворчание: Вот скажи мне, почему Роти так с ним носится, с уважением этим?

 Это в нашей природе,  нехотя ответил я. Признаться, пучеглазый приятель с его вечными околофилософскими вопросами уже достал.

 В чьей?  не согласился он. Вот у меня его и в помине нету! С чего их уважать-то? Прогадили своё могущество! Сами же всё испортили! А я после этого их должен уважать?

 Многие знания  многие печали!  нравоучительно проговорил я.

Хуа даже остановился на пару секунд. Эта мысль ему, похоже, раньше в голову не приходила.

 Во-во!  согласился он, снова нагнав меня. Оттого ты и злой, что умный,  сделал Хуа странный вывод.

Я даже не нашёлся, что на это ответить. Я-то думал, он сейчас снова начнёт о людях рассуждать.

Тем временем мы подошли к кухонной двери. Роти встал слева, чтобы открыть её и, в случае чего, быстро закрыть. Боб устроился справа.

 Готов?  спросил меня здоровяк.

Я кивнул. Основная прелесть моих габаритов и умилительной внешности в том, что я не вызываю агрессии. Как, впрочем, и Хуа. Но если по моему поводу можно сказать лишь «ми-ми-мишный», то мой пучеглазый приятель почему-то приводит одичавших в ступор. Мы же этим успешно пользуемся.

Дверь чуть скрипнула. Я на мгновение закрыл глаза, а потом шагнул внутрь.

 Хозяин,  тихо позвал я. Время пищи и процедур!

Из-за холодильника высунулась лохматая голова. Блеснули белки глаз на испачканном лице.

 Фёдор Степаныч, как же так?  я всплеснул руками. Мы же только утром умывались! А Вы снова где-то уже успели изгваздаться!

 И ты ещё говоришь об уважении!  не преминул вставить Хуа, вошедший следом за мной. Свиньи, и те не такие неряхи! Это уже даже не Хомо Свинтус! Это Хомо Кретинус какой-то!

 Помалкивай!  рявкнул появившийся из-за двери Роти.

Голова хозяина сразу же убралась обратно за холодильник. Оттуда донеслось учащённое дыхание.

 Роти, чтоб тебя болонки зализали!  в сердцах выругался я. Ты ж так всё испортишь! Если убежит, сам его будешь на территории ловить!

Роти насупился, прижал уши и пробурчал:

 А зачем он про хозяина так?

 А что не так-то?  хихикнул Хуа.

 И ты, зараза, тоже помалкивай,  я с упрёком посмотрел на пучеглазого. Отойдите все к двери. Будем давить на «мимишность».

Я встал на четвереньки. Всё-таки, что ни говори, а более привычная, хотя и менее приличная поза. Я неспешно прошёл к убежищу человека. Халат неприятно тёрся пуговицами о ламинат, подметая рукавами заляпанный пол. В меня упёрся напуганный взгляд хозяина.

Я ответил самым умильным выражением морды лица, на которое только был способен. Потом подошёл вплотную и положил голову на колени человека. Какое-то время он напряжённо сидел, судорожно дыша. Потом положил мне между ушей свою ладонь и стал гладить. Спустя минуту хозяин уже совершенно успокоился. Я и сам чуть было не задремал, убаюканный мягкими прикосновениями.

 Джек,  Боб откашлялся и указал в сторону двери, откуда мы пришли. Мы всё подготовили. Не хотелось бы здесь слишком долго задерживаться.