Геннадий Хоминский
Солдатские небылицы
Посвящается тем, кто отслужил,
кто служит,
кто будет служить и тем,
кто ждал, ждёт и будет ждать.
И куда не взгляни
В эти майские дни
Всюду пьяные
Бродят они.
(Дембельская песня)
Начало
Ночь. Не спится. Не понятно почему. Лежу и перелистываю в своей памяти странички дневника жизни. Год 1977. Весна.
***
Я работал проводником поезда Архангельск Москва. Вообще-то проводником я работал мало, всего одну поездку от Москвы до Архангельска и обратно. Но эта поездка запомнились навсегда. До Архангельска народу в вагоне было мало человек десять-пятнадцать. Зато обратно вагон был полон. Основные пассажиры поезда дембеля, то есть демобилизованные солдаты. Ребята отслужили свои два года, а кто и три, на крайнем Севере и возвращались по домам. Дорога была практически одна на Москву. Откуда уже по одному, по двое поедут дальше по нашей необъятной. А от Архангельска ехали большими компаниями. Кто из архангельской тайги, кто с самого Крайнего Севера: Амдермы, Новой Земли и даже с Земли Франца Иосифа, или как они говорили ЗФИ. От свободы у ребят кружилась голова, вернее её зачастую просто сносило.
Ещё в Москве к моему вагону подкатили тележку, в которой стояли штабелем ящики с водкой и вином. С тележкой, помимо грузчиков, шёл бригадир поезда Николай Петрович. Подойдя ко мне, он поздоровался: «Новенький, первая поездка? Не бойся, если что, обращайся помогу. Как, говоришь тебя зовут?», спросил меня.
Да никак не зовут, я сам всегда прихожу, пошутил я.
Ты вот что, шутить будешь, когда в Москву из поездки вернёшься. Ежели жив здоров останешься, грубо оборвал он меня.
Да ладно, шуток не понимаешь, огрызнулся я, зовут Кеша, но друзья величают Палычем.
Короче так, Палыч. Вот тебе ящик водки и ящик вина, спрячь получше и никому не показывай. Не вздумай сам приложиться, узнаю скину с поезда, сказал он мне и показал на ящики.
А зачем это? спрашиваю.
Затем, что из Архангельска будет полный вагон дембелей. Понятное дело, захотят парни выпить, придут к тебе. Только смотри, не нарвись на патруль и сам не напейся. Вернёмся в Москву, деньги сдашь. За водку по десять рублей за бутылку, вино по пять. Записываю на тебя триста рубликов, и он записал в блокнотик.
А что так дорого?
Ресторанная наценка, усмехнулся Николай Петрович.
Так по чём же мне продавать?
Дело твоё, только про долг не забудь. Так что давай, Палыч, работай. Если мозги есть, в накладе не останешься.
Грузчики покатили тележку вслед за бригадиром к следующему вагону, а я затащил ящики в своё купе. С верхней полки стянул все мешки с бельём, поставил туда ящики и мешки затащил снова на место. Практически ничего не заметно.
Затем началась посадка в Москве. Я стоял у дверей и проверял билеты. Как я уже говорил, народу было немного. Вечером, после того как разнёс чай, достал из своего саквояжа припасённую чекушку белой и кое-какую закуску, что прихватил в Москве в гастрономе. Поезд мерно катил через тайгу, наступил вечер и силуэты деревьев постепенно исчезли. В купе тепло, вагон мягко постукивал на стыках рельс. От выпитой чекушки на душе была благодать. Жаль только, что поговорить не с кем. Прошёлся по вагону, все купе закрыты, наверное, спать легли. Вернулся к себе. Надо бы ещё добавить, но больше водки нет. Поглядел на полку, где за стопками одеял стояли два ящика. И только было собрался вытянуть оттуда бутылочку, как дверь купе отодвигается и на пороге стоит Николай Петрович.
Как дела, Палыч, всё нормально? спрашивает меня.
Так точно, гражданин начальник, весело отвечаю я.
А ты что такой весёлый? он придвинулся ко мне и шумно втянул воздух, уже бухой?
Да ты что, Николай Петрович, так чуть-чуть для аппетита. В вагоне всё спокойно, все спят.
Бригадир резко взмахнул рукой и со всей силы ударил меня под ребро. От неожиданности я свернулся пополам.
Зайду попозже, если уснёшь, прибью, спокойно сказал он и неспеша пошёл в другой вагон.
«Вот же гад, давить таких нужно», подумал я и решимость выпить ещё сильнее возросла. Я только встал на полку и вновь потянулся к стопке одеял, как хлопнула дверь в тамбур. Я резво соскочил и увидел двух ментов, которые вошли в вагон. Они остановились у моей двери. Новенький? Что-то я тебя раньше не встречал, проговорил один из них и вошёл в купе. Я стою, не дышу.