Было ли тому виной нервное напряжение, в каком она пребывала с тех пор, как ступила на перрон Киевского вокзала, либо тон соседа ее брата, клеймившего всех безмозглых провинциальных букашек, но Алька неожиданно покраснела и… расплакалась.
Слезы обильно потекли из глаз, не принося облегчения. Наоборот, с каждой минутой ей становилось все тяжелее и тяжелее. Вся ее затея, поначалу радужно расцвеченная воображением, теперь виделась совершенно в ином свете.
— Ты это… слышь? Кончай носом хлюпать! — растерянно пробормотал мужик, переминаясь с ноги на ногу. — Чего-нибудь придумаем. Сейчас пойду, Клавку спрошу. Она баба мудрая, авось надоумит…
Он ушел длинным коридором, оставив хлюпающую носом Альку в одиночестве. Она сползла по стене, уселась на корточках и, обводя взглядом замызганные стены, пыталась найти ответ на единственный вопрос, мельтешащий в мозгу: «Что я здесь делаю?! Зачем мне все это?!»
«Красивой жизни захотелось!» — ехидно прозвучал в памяти голос отца, провожающего ее на железнодорожный вокзал. — «Ну-ну… Только ведь потом приползешь обратно, виновато виляя хвостом!»
Что угодно, но только не это! Вернуться, чтобы день за днем выслушивать его язвительные замечания и выносить укоряющие взгляды матери? Нет, такого она себе позволить не может…
Дверь между тем приоткрылась, и взору Алевтины предстало странноватое существо, которое можно охарактеризовать не столько словами «без определенного рода занятий», сколько «без определенных первичных половых признаков».
Существо, видимо, и являвшееся Клавдией, между тем решительным шагом приблизилось к Альке, застыло в трех шагах от нее и принялось внимательно ее разглядывать.
На вид Клавдии было лет сорок с небольшим. Достаточно высокая, худая, она имела прямую ровную спину и такую же ровную, без каких-либо намеков на выпуклость, грудь, обтянутую тонкой хлопчатобумажной тельняшкой. Длинные худые ноги в черных шерстяных колготках походили на ноги цапли, и Алька с опасением ждала, что Клавдия вот-вот замрет на одной ноге или примется клевать ее крючкообразным кривоватым носом.
— Ты, что ли, и есть сестра этого бандюги? — нарушила Клавдия тишину.
— Вы об Андрее? — на всякий случай уточнила Алька, поднимаясь и настороженно вглядываясь в непроницаемые глаза женщины.
— А о ком же еще?
— Да, — кивнула девушка и протянула ладонь. — Алька… Алевтина Карамзина.
— Ишь ты! — фыркнула Клавдия, пожимая протянутую ладонь крепким мужским пожатием.
— Согласна, что фамилия несколько претенциозна, — попыталась улыбнуться Алька, но улыбка вышла кисловатой. — А вы Клавдия?
— Угу, — кивнула женщина. — Я живу с Мишкой. Ты с ним уже виделась. Ну что же нам с тобой делать-то прикажешь, Алька? Домой поедешь?
— Нет, нет, — испуганно закачала головой девушка, колыхнув разметавшимися кудрями. — Домой не хочу!
— Ну тогда иди за мной…
Она взяла в одну руку тяжелую Алькину поклажу и, саданув другой девушку по плечу, что, наверное, должно означать дружеское расположение, повела гостью по коридору к своей комнате.
На удивление, там было чисто. Старенький диванчик аккуратно заправлен вытертым, но свежевыстиранным покрывалом. Домотканые половички на полу, как и огромный с бахромой абажур под потолком, придавали комнате немного уюта.
— От прежних жильцов все осталось, — пояснила Клавдия, заметив интерес девушки. — Я с плавания вернулась, а жить и негде. Комнату тут сняла, а барахло съехавшие жильцы оставили.
— Понятно, — кивнула Алька, обессиленно опускаясь на белый пластиковый стул, скорее всего позаимствованный из ближайшей пивнушки. — Так где же Андрей?
Клавдия переглянулась с Михаилом, который настороженно поглядывал из угла, и загадочно хмыкнула.
— А нету Андрюхи-то, — пояснила она, опустив ее сумку на пол у платяного шкафа. — Он соседнюю комнату снимал. Появлялся крайне редко.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...