Я неслучайно заговорил о метаморфозах детектива. В сборнике, который я выношу на ваш суд, читатель, представлены самые разные его проявления, от чисто нуарных триллеров, до вполне себе канонических расследований, проводимых адвокатом Феликсом Вицей, эдаким местечковым аналогом Перри Мейсона. Повести и рассказы собраны за долгие годы, а некоторые написаны и вовсе в прошлом еще веке. Но я надеюсь, они будут достойно представлять автора, покажут, что он смог донести до вдумчивого читателя, и какими путями пытался это сделать.
Приятного прочтения!
Засим остаюсь искренне ваш,
Кирилл Берендеев.
Авантюра
Перед тем, как началась эта история, мне стукнуло двадцать молодой парень, рост метр семьдесят, немного тщедушной комплекции, долгорукий, с вечно взъерошенными волосами мышиного цвета. К этому времени из института меня выперли: второпях сессии дал взятку не тому лицу и деньги пропали, и места лишился. С работой обстояло не шибко: на продаже липовых проездных билетов не разбогатеешь, а к распространению почти настоящих дипломов еще не подпускали для этого нужен был либо блат, либо испытательный срок хотя бы на тех же проездных.
Словом, я болтался без денег при типографии, что штамповала без разбору и проездные, и дипломы, и, жаждая продвижения, рисовал визитки и рекламные проспекты разных шарашкиных контор, все больше магические услуги да установка стальных дверей. Пока не попался мне на глаза один прелюбопытный заказ. Клиент, просивший сделать визитку, сразу приглянулся: Окунев Валерий Гаврилович, оценка антиквариата, выезд бесплатно. Как водится, оставил он свой мобильный для связи и адрес электронной почты видимо, решил сэкономить на звонках.
Пробить его по базе абонентов сотовой компании, где Окунев получил номер, оказалось делом нескольких минут благо, подобные диски в больших количествах лежат в приемной шефа. Так я выяснил, что означенный клиент живет на улице Зорге, дом пять, квартира двадцать семь. Правда, за этим занятием меня застукал Вовка Щербицкий, и стал напрашиваться в компаньоны. Но единоличный приоритет на Окунева я отстоял в «камень, ножницы, бумагу» до трех побед. Тогда он вспомнил двухлетней давности мои приготовления к походу на склад и принялся доказывать, что без него выйдет то же самое. Я возражал, в конце концов, не мог же я знать, что перед самым моим приходом весь склад будет конфискован, а мне, явившемуся к шапочному разбору и долго бродившему по пустым залам, достанется лишь «тетрис» сторожа в качестве утешительного приза.
Наконец, Вовка отстал, и я принялся методично собирать данные на клиента. Но перед этим объяснился с шефом, тот затребовал у меня отпуск за свой счет недели на две-три, на случай чего непредвиденного и нехорошего и получив бумагу, предоставил полную свободу творчества. В том числе и к базе данных, хранящихся у секретарши под замком.
Из полученных дисков я выяснил, что счастье быть антикваром Окуневу обломилось шесть лет назад, именно тогда он получил соответствующую лицензию, верно, заплатив за нее, судя по скорости прохождения бумаг по инстанциям. А вступив в содружество антикваров при салоне «Медея», два года назад, резко пошел в гору. Успех сопутствовал ему: Окунев купил новый «Ниссан-Альмера» вместо «Опеля-Астры» пятнадцатилетней выдержки, установил у себя выделенную линию доступа к интернету, а сотовая компания просто баловала его, как постоянного клиента безлимитного тарифа «Олигарх», разными приятными мелочами вроде беспроводной гарнитуры или пятидесятипроцентной скидки на новый телефон «Сони», который он не замедлил купить.
Судя по паспорту, его жилплощадь недавно пережила ремонт. Изучая произведенные изменения, согласованные с властями, я пришел к выводу, что Окунев готовит квартиру на продажу или обмен тем более, при день ото дня растущих доходах нашего клиента, поменять его «двушку» на трехкомнатную квартиру в новостройке не составило бы труда. Напрашивался вывод: мне не следовало рассиживаться, пока он не занялся подготовкой к переезду.
И я поспешил на улицу Зорге. Планировка дома оказалась довольно странной, шутка архитектора, создавшего высотку из двух блоков, соединенных лифтовой секцией и имеющих черные выходы, не соединенные с парадным, внизу лестницы, проходящей сквозь строение с другой стороны коридора межквартирного коридора. Застекленную лоджию антиквара я отыскал быстро. Новый кондиционер, равно как и спутниковая тарелка смотрелись яркими заплатами на посеревшем доме постройки восемьдесят второго года. Побродив еще чуть под окнами, я поднялся на этаж. Консьержки в доме не оказалось, внутрь я просочился вместе с жильцом, открывшим кодовый замок подъезда. А на нужном этаже стал разглядывать железную дверь, наглухо отгородившую коридор с квартирами от лифтового холла. Замок оказался довольно хитрый, потому я некоторое время чесал перед ним затылок, а затем снова спустился на первый и поднялся уже с другой стороны, через черный ход. Дверь на этаж оказалась попросту забита, а на лоджии, что я увидел в щелку, валялся всякий хлам. Бдительностью с этой стороны и не пахло. Удовлетворенный этим, я поднялся повыше, интересуясь заодно делами на шестом этаже, но пройдя пролет, был остановлен грудой битых бутылок, собранного в кучи тряпья, кусков жести и горбылей. Видимо, здесь не убирали с самого заселения. Но вспомнив про могучую дверь, я укоренился в мысли, что так просто мне ее не открыть. Придется пробираться через загаженный черный ход с молотком и фомкой, рискуя встретиться с обосновавшимися этажом выше наркошами, да еще и в самый неурочный час. Впрочем, главное войти, а обратно я, упаковав все добро в коробку, выйду через лифт. За запоздалого дачника вполне могу сойти, благо, сезон. Да и жители подобного многоквартирного дома, как и большинства крупных домов, едва ли знакомы друг с другом, разве что с соседями по этажу, и это несмотря на проведенные вместе два с лишним десятка лет.