Андерсен Ганс Христиан
Ганс Христиан Андерсен
(Рождественская сказка)
В лесу, высоко на круче, на открытом берегу моря стоял старый-преста-рый дуб, и было ему ровно триста шестьдесят пять лет, - срок немалый, нуа для дерева это все равно что для нас,людей,столькожесуток.Мыбодрствуем днем, спим и видим сны ночью. С деревом делообстоитиначе:дерево бодрствует три времени года и засыпает только к зиме. Зима - вре-мя его сна, его ночь после долгого дня - весны, лета и осени.
В теплые летние дни вокруг его кроны плясали мухиподенки;онижили,порхали и были счастливы, а когда одно из этих крошечных созданий вти-хом блаженстве опускалось отдохнуть на большой свежий лист,дубвсякийраз говорил:
- Бедняжка! Вся твоя жизнь -один-единственныйдень!Такаякорот-кая... Как печально!
- Печально? - отвечала поденка. - О чем это ты?Кругомтаксветло,тепло и чудесно! Я так рада!
- Да ведь всего один день - и конец!
- Конец? - говорила поденка. - Чему конец? И тебе тоже?
- Нет, я-то, может, проживу тысячи твоих дней, мой день тянется целыевремена года! Ты даже и сосчитать не можешь, как это долго!
- Нет, не понимаю я тебя! У тебя тысячи моих дней, ауменятысячимгновений, и в каждом радость и счастье! Ну, а разве с твоей смертью ум-рет и вся краса мира?
- Нет, - отвечал дуб. - Мир будет существовать куда дольше, бесконеч-но, я и представить себе не могу, как долго!
- Так, значит, нам с тобой дано поровну, только считаем мыпо-разно-му!
И поденка плясала и кружилась ввоздухе,радоваласьсвоимнежным,изящным, прозрачно-бархатистым крылышкам,радоваласьтепломувоздуху,напоенному запахом клевера, шиповника, бузины и жимолости. Акакпахлиясменник, примулы и мята! Воздух был такой душистый, что впору было зах-мелеть от него. Что за долгий и чудный был день, полный радостиисла-достных ощущений! А когда солнце садилось, мушка чувствовала такуюпри-ятную усталость, крылья отказывались ее носить, она тихоопускаласьнамягкую колеблющуюся былинку, сникала головой и сладко засыпала. Это быласмерть.
- Бедняжки! - говорил дуб. - Уж слишком короткая у них жизнь!
И каждый летний день повторялась та же пляска, тот же разговор, ответи засыпание; так повторялось с целыми поколениями поденок, и все они бы-ли одинаково веселы, одинаково счастливы.
Дуб бодрствовал свое утро - весну, свой полдень - лето и свой вечер -осень, наступала пора засыпать и ему, приближалась его ночь - зима.
Вот запели бури: "Покойной ночи! Покойной ночи! Тутлиступал,тамлист упал! Мы их обрываем, мы их обрываем! Постарайся заснуть!Мытебяубаюкаем, мы тебя укачаем! Не правда ли, как хорошо твоим старым ветвям?Их так и ломит от удовольствия! Спи сладко, спи сладко! Это твоятристашестьдесят пятая ночь, ведь ты еще все равно чтогодовалыймалыш!Списладко! Облака сыплют снег, он ляжет простыней, мягким покрывалом вокругтвоих ног! Спи сладко, приятных тебе снов!"
И дуб сбросил с себя листву, собравшись напокой,готовясьуснуть,провести в грезах всю долгую зиму, видеть во сне картины пережитого, каквидят их во сне люди.
Он тоже был когда-то маленьким, и колыбелью ему был желудь. Почело-веческому счету он был теперь на сороковом десятке. Больше, великолепнееего не было дерева в лесу. Вершина его высоко возносилась над всемиде-ревьями и была видна с моря издалека, служила приметойдляморяков.Адуб и не знал о том, сколько глаз искало его.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...