Вика пожала плечами.
— Кажется, Лев. А вы из тех, кто верит в астрологию и гадает на кофейной гуще?
— А почему не верить? Я не сомневаюсь в том, что вы Овен.
— Предположим, но все это чушь собачья.
— Она нормально ходила? — продолжил допрос Трифонов.
— Нет сомнений. Страх перед полом, лестницей, падение, удар. Так можно себя довести до головокружения, глядя себе под ноги. А коляску она увидела в кино, и ей захотелось такую же. Она не терпела жалости, но постоянно пыталась ее вызвать, заполучить внимание к себе любой ценой, это перерастало в маразм, в своего рода паранойю.
— А как к вам относилась собака?
— Я не обращала на нее внимания. Это она только с виду страшная, а так дура дурой.
Трифонова не покидала мысль, что перед ним валяют Ваньку.
Эта женщина думала о своем, а говорила чужими словами и заготовленными ответами, если ее слова можно назвать ответами.
— Возле собаки найдена ампула без маркировки. Ваша?
— Я не заходила в комнату, не видела собаку и тем более ампулу. Я привыкла убирать за собой мусор. Что касается ампул, то за вашей спиной шкаф с медикаментами. Вы сидите в моей комнате. Надписи с ампул, по рекомендации доктора Кмитта, смыты кислотой. Здесь много психотропных средств, наркотических и других, которые надо держать под контролем. Шкафы заперты, и ключ только у меня. Ну а уколы здесь все делать умеют.
— И домработница?
— В первую очередь. У нее диабет, и она сама колет себе инсулин.
— Где вы находились от четырех до семи?
— Ездила в Ломоносов. Гуляла по магазинам. У меня выходной по четвергам, и мне разрешено пользоваться "шкодой". В гараже четыре машины.
— А почему не в Питер?
— В Ломоносове есть милые магазинчики и мне там больше нравится. На обратном пути я остановилась в Сосновом Бору и выпила коктейль в баре. Вернулась сюда в семь пятнадцать.
— Как называется бар?
— "Феникс".
— Вы никого из знакомых там не видели?
— Нет. Я не думала, что мне потребуется алиби.
— Ветров приехал домой через шестнадцать минут после вас. Он пил коньяк в том же баре. Удивительно, как такие яркие личности не заметили друг друга.
— Ничего удивительного. В "Фениксе" три зала.
— Но стоянка машин, очевидно, одна, и трудно не заметить серебристый "мерседес" своего хозяина.
— Я не наблюдательна.
— Хорошо, вернемся к хозяйке дома. Вы считаете, что она не могла решиться на самоубийство?
— Я уверена, что это стопроцентное убийство.
Трифонов нахмурился.
— Почему?
— А это вам решать. Женщина, которая панически боялась воды и высоты, не могла утопиться. Даже при всей ее театральности и слабости к эффектам. У нее в комнате дверь выходит на солярий. Опоры уходят в воду. Прекрасный вид и воздух, но даже летом эта дверь оставалась запертой. Мы с Неддой сносили ее вниз вместе с коляской, и я гуляла с ней по саду. А когда я предложила ей покататься на лодке, ее чуть удар не хватил.
— Кто, по-вашему, мог ее убить?
— Я не гадалка и в астрологию не верю. Делайте свою работу сами.
— Тогда по-другому. У вашей подопечной имелись враги?
— У нее отсутствовали друзья. Каждый по-своему ее ненавидел. Богатая стерва, сидящая на мешках с золотом, трепала нервы всем, кто попадался ей на глаза. Где вы тут друзей найдете?
— Но ее окружал очень ограниченный круг лиц.
— Значит, вам повезло. Меньше возни.
— Хорошо. Спасибо за информацию. Подпишите бумаги.