В ее черных глазах застыли слезы.
— Боже, ума не приложу, как это могло случиться. Я ушла из дома на полчаса, и вот тебе результат. Утопилась! Черт меня дернул... И все напрасно!
— Можно не так быстро, Недда Петровна?— Трифонов поднял руку, будто загораживался. — Что напрасно?
Женщина плюхнулась на стул, который опасно затрещал.
— Мать у меня живет здесь, в соседней деревне. Соседка позвонила, мол, маме плохо. Любка Сорокина. Маме уже далеко за восемьдесят. Ну я и побежала, а там все в порядке. Она сослепу приняла не то лекарство. Соседка к ней заглядывает, присматривает, мало ли что потребуется. Давление у нее скачет, ну а она снотворного выпила — перепутала. Любка звонит...
— Далеко деревня?
— За лесом. Полчаса ходу.
— Туда, обратно — час будет. А вы сказали, что отлучились на полчаса.
— Ну я так, примерно.
— Во сколько вы ушли и когда вернулись?
— Ушла в половине шестого, а вернулась около семи. Ну а тут капитан Настю ищет. Чую — беда. У меня чутье хорошее. Редко подводит. В комнате ее нет...
— И вы тут же побежали к берегу и нашли ее халат.
— Не знаю почему. Ноги сами принесли.
— Они тоже чутьем обладают? Разве Анастасия Ивановна пошла бы одна к берегу топиться. А лестница?
— Ходила она нормально. А если в голову чего втемяшится, то ее не переубедишь. Упрямая и настырная. Очень тяжелый человек. Но добрая душа. Сильный характер, а сколько раз я ее в слезах заставала. Так она одеялом прикрывалась. Кому охота свою слабость наружу выпячивать. Короче говоря, я вернулась в дом, позвонила генералу. Он бывает у нас в доме. В карты с хозяином играют.
— Но в доме уже находился капитан!
— А что с них толку. Настя им сотню раз звонила, а они и ухом не ведут.
Женщина с укоризной взглянула на Куприянова.
— Когда вы уходили из дома, чем занималась ваша хозяйка?
— Не знаю. В три часа я отнесла ей поднос с едой, а с посудой забрала. Она читала в постели. Чего зря беспокоить.
— Она вас ни о чем не просила?
— Даже от книжки глаз не отвела. Вид у нее был спокойный, признаков нервозности я не заметила.
— Вы ушли. Где в это время находилась медсестра, садовник и его сын?
— Ну сынок целыми днями где-то шастает. Он здесь торчит, только когда Алиса приезжает. Дочка хозяйская. Вот он к ней и липнет. Я ей звонила, она скоро приедет. Ну а Вика по четвергам выходная. У нее роман.
— С кем?
— Вы ей этот вопрос задайте. А садовник с обеда лыка не вяжет. Нажрался и спит. И потом, Настя не позволяла ему заходить в дом и сыну тоже. У них старая вражда.
— Дом оставался открытым?
— Нет, конечно. Я заперла входную дверь и ворота. Когда вернулась, все нараспашку.
— У кого есть ключи?
— У всех, кроме Насти. Они ей ни к чему. Она сама запиралась и пряталась, а запасные есть на кухне, но никто об этом не знает.
— Как же, по-вашему, она вышла из дома, спустилась с лестницы, открыла дверь, дошла до берега и проплыла два десятка метров?
— Ума не приложу.
— Однако побежали к берегу. А как собака реагировала на домашних?
— Рычала, но никого не трогала. Настю она слушалась.
— Кто же ее мог отравить?
— Не знаю. Настя как-то сказала: "Дик, ты моей смерти не перенесешь, умирать будем вместе!" Настя часто болтала глупости, мы и внимания не обращали. Крыша у нее поехала.
— А как к медсестре относилась?
— Вику доктор Кмитт привел, а Настя ему доверяла.