Который… не будет досаждать, – определилась психолог, стараясь смотреть в Зоины зрачки.
– Но вы же лесбиянка, – с легким удивлением ответила Зоя.
– Я?.. – От неожиданности женщина села на пол. Попе стало тепло и уютно.
Пол с подогревом.
– Кто тебе сказал? – прошептала психолог.
– Никто, – Зоя отвела глаза. – Я знаю, и все.
– Как это – знаю? Как это – все?! – Женщина встала и прошлась туда-сюда перед девочкой.
– Я знаю, о чем вы думаете… иногда.
– Врешь, – выдохнула психолог.
– Начинается! – вздохнула Зоя. – Не парьтесь, я никому не скажу. Я бы и вам не сказала, просто хотела уговорить на сделку.
– Какую еще сделку?!
– Вы становитесь моей мачехой, живете в свое удовольствие и делаете иногда так, как я попрошу. Тогда я никому ничего не расскажу, всегда вас прикрою, если нужно.
– То есть ты собралась меня использовать, да еще с помощью шантажа?
– Все люди друг друга используют. При полном взаимопонимании шантаж не потребуется.
Женщина задумалась, потом посмотрела на девчонку в озарении.
– Ты ведь мне не первой предложила стать мачехой? Сколько их было – претенденток?
– Штук пять-шесть, – промямлила Зоя.
– И перед каждой подобной беседой ты дралась со своим сестрами, так?
– Это несложно. Мы деремся регулярно. Если бы меня не было, они бы дрались друг с дружкой. Я уже говорила – врожденный мазохизм.
– И все-таки мне кажется, что ты сама устраиваешь свое избиение сестрами для последующего разговора с очередной претенденткой. Чтобы сразу выступить в качестве жертвы, которой нужна помощь. Так?
После долгого молчания Зоя серьезно ответила:
– Я подумаю над вашей версией. Раньше я не придавала этому значения. К взрослому человеку трудно просто так подойти и завести беседу на тему его потаенных желаний.
– Ты можешь узнать потаенные желания любого человека?
– Иногда… – пожала плечами Зоя.
– Я тебе не верю.
– И правильно делаете. Просто я заметила, как вы переглядывались с тетей Марой. А она – мужененавистица. Так вы согласны?
– Я хочу поговорить с твоим отцом. – Психолог решительно направилась к двери.
– Отлично, – уныло кивнула Зоя. – Это как раз дверь в его спальню. Выход в холл – там, – она показала на другую дверь. – Хочу предупредить…
Психолог остановилась.
– Если вы согласны стать моей мачехой, говорите со мной. А если хотите нажаловаться, это плохая идея. У отца сегодня небольшая вечеринка. С кем вы пришли?
– С Марой, а что?
– Это хорошо, что не с мужчиной. Драки не будет. Это хорошо.
Пожав плечами, женщина вышла.
Из другой двери тут же проскользнули Маринка с Иринкой.
– Ничего не вышло, да? – спросила Иринка, садясь слева от Зои.
– Почему ты им сразу выдаешь свои разоблачения? Лесбиянка, нимфоманка, кто там еще был? – спросила Маринка, садясь справа.
– Эротоманка, мужененавистница и беременная, – подсказала Маринка.
– Была еще поэтесса, – вспомнила Иринка.
– Вы, дуры припадочные, выдрали мне волосы. – Зоя наклонилась, закрыв лицо ладонями.
– Будешь плакать? – ехидно поинтересовалась сестра справа и посмотрела на сестру слева.
Обе прыснули.
Из холла послышались крики и звуки падающих предметов.
– Бежим! – сестры бросились смотреть.
Отец
– Где она? – раздался громкий мужской голос. – Зойка! Ты где?
– Она в ванной, в ванной! – радостно защебетали сестры.
– Ходь ко мне мигом!
– Она там плачет, представляешь? – Сестры крутились возле высокого и весьма упитанного мужчины лет сорока пяти.
Он не обращал на девочек никакого внимания.
– Зойка, выйди, а то хуже будет! – грянул его могучий бас, от которого задребезжали хрустальные подвески на большой люстре под потолком. Высоко – метрах в четырех от пола.
Дверь в ванную открылась.