Он как бы увидел все происходящее глазами Сергея: шприц, выброшенный за борт и теперь парящий в синей глубине, с капелькой воздуха, застывшей на острие иглы; гладь океана над ним, тяжко вздымающаяся к небесам ровной свинцово-синей стеной; дергающийся шарик солнца, словно дразнящий устремленный за ним акулий оскал...
- А где находится Терехин? - спросил Паркер вкрадчиво.
- В Бангкоке... У него выкуплен номер. Свой номер в отеле "Уотергейт".
Сергей запнулся. Растерянно встряхнул головой. Вытер слезы какимто механическим, непроизвольным движением. Затем уставился на Джошуа тревожным, вопрошающим взглядом.
- Ну вот и все, - улыбнулся тот.
- А что, собственно, было?..
- Поймали акулу... - Паркер кивнул в сторону креолов, подтянувших рыбину к борту судна и размашистыми ударами мачете крошивших ее голову.
- Значит, прокачали меня? - жалко усмехнулся Сергей.
- Да, - сухо кивнул Джошуа, глядя в агатовый акулий глаз, разрубленный напополам лезвием. - А теперь позвольте вопрос: что за таинственную структуру организовали военные и чекисты? Как вы понимаете ее суть?
- Суть... - Сергей снова тряхнул головой, будто отгоняя от себя некое наваждение. - Какая у них там суть!.. Они же не способны выработать ничего оригинального. База - патриотизм, национальное возрождение, прочая подобная мура.
- Почему мура? Любовь к народу - это благородно, это...
- Да ладно вам! - перебил Сергей. - Народ... Его нет. И не было. Это условность. А если о патетическом его понятии, бытующим в России, то так: существовала когда-то интеллигенция, тоскующая о духе, воплощенном якобы в тех, кто ее окружал. Чушь! Народ быдло. Хитрое, жрущее, жестокое. И любить русский народ - любить сказку о нем. Кстати, хваленый фольклор его - примитивен, топорен, а изумляющая всех разухабистость - от невежества, а не от широты души, как принято заблуждаться.
- Ладно, - сказал Джошуа. - Вернемся к теме. Меня интересует подоплека, смысл...
- На сей день смысл заключается в выжидании перемен, как понимаю. В подготовке их почвы. Это - задача внутренней структуры. А структура внешняя... Ну, выбивают деньги. Что еще? Наверное, что-то и еще...
- Это знает Терехин?
Сергей помедлил с ответом, пристально глядя на Паркера.
- Да, прокачали! - молвил с досадой. - Ну... наверное, знает...
- А что он делает?
- Терехин? Да ничего. Пьет себе потихонечку, ходит по шлюхам, они там на каждом углу...
- Если я не найду Терехина в Бангкоке, - лучась улыбкой, произнес Джошуа, - вы даже не представляете...
- Найдете, - оборвал его Сергей. - Не в Бангкоке, так в Паттайе, неподалеку. Отель "Royal Cliff", его любимый. Кстати, можете передать своим шефам: я всего лишь хочу тихо и сытно дожить на те деньги, что у меня остались. Иных жизненных целей не преследую. Попросите их оставить меня в покое.
- Обязательно передам, - согласился Паркер. - А вам совет: увольте вашу бессмысленную охрану. Удовольствие дорогое и глупое. Спецслужбам она не помеха, а в тот район Лондона, где вы проживаете, шпана не заходит. Теперь. Объясните вашим дамам мое сегодняшнее отбытие из отеля как-то убедительно. Вы, насколько я знаю, большой выдумщик.
- Вас так беспокоят протокольные вопросы?
- Даже малейшие сомнения в посторонних умах способны привести к непредсказуемым последствиям, милый друг, - сказал Джошуа. - Кстати, один из вариантов сегодняшнего диалога предусматривал ликвидацию всего вашего окружения. Вариант, конечно, гипотетический... Но все-таки поздравляю вас с его невоплощением в реальность.
- Мне очень трудно выразить вам искреннюю признательность, сказал Сергей, сплюнув за борт, где плавали кровавые сгустки и взвесь костяного крошева, тянущиеся от разбитой акульей головы.
Паркер рассеянно улыбнулся. В своих мыслях он уже был в Бангкоке, на одной из двух улочек, славившихся множеством бардаков с дешевыми красивыми тайками...