А глиняшки, кто бегом,
Кто с прискоком, кувырком
По хвосту на стол сбегают,
Места чинно занимают:
Кто на лавке, кто на полке
Кто в кармане, кто в кошёлке,
Средь горшков и на окне
И осталась на спине
Лишь мартышка с кличкой
«Сям»,
Строя рожицы друзьям.
Илья смотрит на игрушки
Ребятишки и зверушки
Все имеют свой наряд;
От наряда чин и склад.
А наряд не то, брат, слово,
Под луною нет такого;
Разве на звезде какой?
Только там не под рукой.
Здесь же, прямо на столе,
Ни в какой-то вышине,
Рук творения стоят
И тебе в глаза глядят.
Наш купец столу дивится:
«Может быть всё это мни́тся?»
И молитву сотворя,
Щиплет за ухо себя.
_____
Здесь бы можно точку ставить,
Только, как купца оставить,
Не поведавши о том,
Что случилось с ним потом?
4
Мужичка́ купец зовёт
И о девах дознаёт:
«Эй! Хозяин! Где ты?»
«Ту́та»
Мужичонка ниоткуда
Пред Ильёю предстаёт,
И такую речь ведёт:
«Как? Понравилось? Что надо?
От чего душе услада?
Вы желаете купить,
Обменять иль одолжить?
Наш товар всегда лицом
Дело только за купцом».
«Хорошо, сказал Илья,
Я ж хочу просить тебя
Показать мне ту девицу,
Сих игрушек мастерицу,
Что поделки созида́ет*,
Глаза ночью не смыкает
Я о ней скажу царю,
И богато одарю».
«Можно, молвил мужичок,
Эй, Глафира-а!» Каблучок,
Слышно, стукнул в половицу
И прекрасная девица,
Занавеску отстранив,
С глазок лучик испустив,
Появилась пред Ильёй
Что, мол, надо? Кто такой,
Что мешаешь мне лепить
И на заработок жить?
Как увидел наш Илья
Деву красну близ себя,
Сразу обо всём забыл,
Чуть язык не проглотил.
Где он только не бывал,
И моря переплывал,
Но, такой красы-девицы
Не видал он и в столице.
То не дева чудеса:
С головы её коса,
До самой земли спадает,
Мило шейку обвивает,
В волосах прямой пробор,
В глазах девичий задор,
На девице сарафан,
Что очерчивает стан.
Нет на ней сребра и злата,
Нет парчи из стран заката*,
Нет каменьев и колец
Не богат её отец;
Что же за душу берёт?
Тут Илья осознаёт:
«Всё в девице просто, мило,
Оттого так и красиво».
Костя смотрит на купца,
Видит сильно молодца,
Краса девичья задела,
«Эвон смотрит очуме́́ло»,
Чтоб не создавать препо́н
Ямщик задом вышел вон.
* * *
Вот пришёл в себя купец
И промолвил наконец:
«Как тебя зовут, милаша?»
И в ответ услышал: «Глаша».
«Ты ли делаешь поделки?
Ведь игрушки ни тарелки,
Не посуда скудельна́я*,
А, затейливо живая».
«Я», Глафира отвечает.
Да смотрю купец всё знает,
Если может так судить
И о глине говорить.
Знаешь ли, что глина дышит?
Говорят, о чём то слышит?
Разумеет про себя,
Кто берёт её любя;
Жадным, в деле не даётся,
То коробится, то мнётся;
Ей завистливый не люб
И не люб кто с нею груб».
Тут Глафира улыбнулась,
Отступила и нагнулась,
Глины кус с ведра достала,
И не сильно в пальцах сжала;
С него вытянула ножки,
Хвостик, крылышки, серёжки
Получился петушок
Гребешочек на бочёк;
Потом палочку взяла,
Бок проткнула, отняла,
Рядышком ещё кольнула,
Бок другой ещё проткнула,
К губкам алым поднесла,
Дунула и вот дела-а-а!..
Петушок запел игриво,
Засвистел. Купцу же диво:
«Как? Откуда звук такой,
Не залез в него лихой?»
Глаша ду́льце* отвела,
Тонкой бровью повела,
Пальцы разом отомкнула,
Воздуха в себя вдохнула,
Выдох сделала в свисток
И залился петушок
Как он пел, и трепетал?!
Свист за свистом испускал!
То вдруг мелко, с перебором,
То заливисто, с задором,
То вдруг раз и замолчит;
Пауза и вдруг, навзрыд,
Грянет так, аж сердце жмёт;
Песня за душу берёт,
От себя не отпускает
Тут Глафира открывает
Пальцем дырочку в боку
То и надо петушку
Выше на октаву взял
И сильней затрепетал,
Только вырваться не мог,
Чтоб взлететь под потолок
И оттуда просвистеть,
Что в руках не в силах спеть.
Но не долго так свистел,
Вот притих, опять запел;
Звуки тонкие взялись,