Она увидела себя на службе среди прихожан какого-то большого храма, в котором никогда не была раньше. На возвышении стоял патриарх со строгим лицом, а у его ног преклонили колени хорошо знакомые люди: бывшие руководители СССР, президенты стран СНГ, предводители фракций
Вот хор смолк, а самый высокий и седой из стоявших на коленях, положив руку на сердце, произнёс: «Дорогие россияне! Простите вы нас, ради Бога, за то, что мы предали вас! За политической вознёй, разделом портфелей и казны мы забыли о вас и отдали на поругание всё доброе и человеческое. А теперь пожинаем плоды: гибнет сильная страна, превратившаяся за несколько лет в страну воров, нищих и проституток, а внешние враги только и ждут момента, чтобы растащить её по кусочкам Люди добрые! Проникнитесь, как раньше, любовью к Родине! Все, кто может, верой и правдой за родное Отечество! Простите, забудьте всё и помогите стране возродиться!»
В наступившей тишине зашептались стоящие в переднем ряду известные олигархи, адвокаты, чиновники, а их охранники зорко осматривали толпу прихожан. Вдруг откуда-то сверху справа послышался приглушённый знакомый бас: «Поздно спохватились, голубчики! Иных уж нет, а те далече» Слева сверху ему вторил интеллигентный негромкий мужской голос с картавинкой: «Мыто простили, у нас выбора не было, а вот простят ли вас потомки? И помогать вам больше некому, уж постарайтесь сами» Тут женщина начала оглядываться по сторонам, надеясь увидеть поддержку хоть в одном знакомом или просто добром взгляде, но кругом были только напряжённые каменные лица. Страх холодной волной охватил женщину, и она проснулась.
Стряхнув остатки этого странного короткого сна после ночной смены и досадуя, что теряет драгоценное время, женщина вскочила с дивана. Проходя мимо зеркала, крепко стянула косынкой голову, глянула на часы и, ахнув, вышла на крыльцо своего дома. Вдохнув летнего предполуденного воздуха, она внутренне улыбнулась, радуясь короткому отдыху и солнечному дню, и быстро пошла по дорожке вдоль дома.
На осмотр своего хозяйства у неё было не больше часа до приезда мужа на обед. «Нет, некогда спать, когда здесь столько работы», отметила про себя хозяйка, на ходу осматривая растения. Правда, в последние годы ей всё трудней давался уход за этим садом-огородом. Сознавала, конечно, что силы и сноровка уже не те, потому что не управлялась вовремя. Она начинала свой труд с утра, а заходила в дом к полуночи, если не была на смене.
Так уж сложились обстоятельства, что большую часть своей трудовой жизни работа у неё была сменная, хоть и меняла её не раз в угоду семейному благополучию. Не зная за собой особых талантов, начала с медицины, а закончила телефонисткой-телеграфисткой. Работала везде неплохо, стараясь по возможностям своим овладеть профессией. Однако самым счастливым периодом считала те семь лет труда в химлаборатории опытно-промышленного цеха, когда училась опять, хоть и заочно, имела высокий разряд, была бригадиром, перевыполняла норму (иногда на триста процентов), за что получала поощрения и уважала себя даже сама. Ещё в те годы произвела на свет и долгожданного сына, а вскоре, через год и три месяца, трагически потеряла его по вине работников детского сада
Правда, днём у женщины был двухчасовой перерыв, связанный с обедом мужа и старшей дочери. Как всегда, только подав им второе блюдо, садилась ненадолго сама, затем, быстро убрав со стола, снова выходила в огород. Ведь весна и лето самая ответственная пора для получения будущего урожая. Как и все огородники, она копала, корчевала, сеяла, постепенно высаживала рассаду, притеняла или укрывала её, подвязывала. Чуть примутся растения начинала подкормку, а так как её нужно делать после вечернего полива, то бегала с ведром по огороду до самой звёздной ночи. Если была угроза заморозков, то укрывала свои растения. А утром всё снова: открывала, поливала, окучивала, полола и так далее до начала плодоношения. Женщина любила работать на земле и всегда чувствовала вину перед ней, кормилицей, если не сделала всё, что надо. И вообще считала: коль живёшь на земле, то должен использовать её, как положено предками, кормить себя и семью самостоятельно, не надеясь на рынок, даже если и есть на что купить овощи и фрукты.
Она догадывалась, что рука у неё не очень лёгкая или «зелёная», потому что ей для получения урожая надо было работать в три раза больше, чем, например, первопалаточнице Екатерине Михайловне Болговой, её мастеру. Та прямо говорила: «Дорогая, если бы я столько времени посвящала огороду, у меня бы всё ломилось от урожая». И правда, руки этой женщины были не только «зелёные», но и просто золотые! А у нашей героини руки были чёрные от загара, потрескавшиеся от воды и земли. За это ей не раз делала замечания уважаемая Анна Яковлевна, бессменный секретарь главной приёмной АО «Соколовско-Сарбайское производственное объединение», работавшая при восьмом директоре, вернее, сейчас уже президенте. Принеся в очередной раз телеграммы для рассылки, она иногда говорила дежурной телеграфистке: «Милочка! Ты же жена руководителя цеха и такие руки!»