– Доброй ночи, благослови вас Бог, и как вас зовут?
– Ну, как я тебе говорил вчера вечером, и на прошлой неделе, и на позапрошлой, я – твой отец.
– Можно мне не ложиться спать и посмотреть телевизор, и как вас зовут?
– Ради бога, Джесси! Ради бога!
Естественно, Джесси находилась под наблюдением врачей. В Национальной службе здравоохранения ее водили на прием к детскому психологу, который рассердил Джеймса своим отказом сказать то, что хотел бы услышать сам Джеймс. Психолог счел, что, судя по всему, никаких опасных отклонений у Джесси нет.
– Что это значит – «судя по всему»? Черт побери, у нее либо есть какие-то отклонения, либо их нет.
– Когда вы дома, вас всегда можно рассердить с такой же легкостью?
– О-о, как умно. Очень умно. А я-то думал, речь идет о поведении Джесси, а не о моем. Это ж надо так ошибиться.
– Мой муж вовсе не хотел грубить. – В отношениях с врачами, налоговыми инспекторами, муниципальными чиновниками, банковскими клерками и продавцами аудиокомпонентов Сабина выучилась приглаживать взъерошенные Джеймсом перья.
– Я хотел только сказать, что в таких вопросах весьма важен контекст. Я провел с Джесси целый ряд тестов. Ее реакция на все стандартные вопросы и стимулы совершенно нормальна. Умственное развитие намного выше среднего; она отличается поразительной степенью эмоциональной зрелости. Но мне не удалось обнаружить запускающие механизмы тех особенностей поведения, которые вас тревожат.
Однако Джеймс не желал слушать про контексты и про запускающие механизмы. Он желал знать, что именно у Джесси не в порядке. Он желал получить четкое объяснение, какой такой синий провод по недосмотру подключен к какому такому зеленому предохранителю, и был готов заплатить – частным образом и не жалея средств – тому, кто это ему объяснит.
– Проблема относится к разряду нейрофизиологических, – заверил Джеймса куда более пожилой и в высшей степени благожелательный специалист, который налил светлого пива в тяжелые хрустальные стаканы. – Все дело в нарушении химического баланса, да плюс гормональная перестройка, которая у бедняжки именно сейчас…
– Менструации еще не начались, – вставила Сабина.
Джеймс дотронулся до руки жены:
– Дорогая, пусть доктор договорит.
– Ваша жена права, но я предполагаю, что состояние стабилизируется. Существуют лекарственные препараты, которые мы сможем немедленно назначить. Я хочу сказать, мы же не хотели бы повторения такого сюрприза, какой случился в супермаркете, вы согласны?
Решение проблемы с помощью лекарств Сабине не понравилось, о чем она и сказала. Джеймс бросился на защиту науки, прогресса и медикаментозного способа лечения, охарактеризовав возражения Сабины как дань суеверию.
– Суеверия тут ни при чем, а просто…
– ДВ, – перебил ее доктор. – У вашей дочери тот вид невроза, который обычно называют дефицитом внимания.
– Доктор из Национальной службы отверг этот диагноз, – отметила Сабина.
– Ну что ж, – улыбнулся врач, – они там порой экономят на обследовании.
Вот так и был назначен препарат риталин, и, казалось, он возымел действие. Казалось также, что под его влиянием Джесси время от времени начала впадать в апатию; исчез былой блеск в глазах, появилась склонность к запорам, и по ночам ее стали мучить кошмары. Сабина чувствовала, что визит к специалисту дал им весьма мало, если не считать одной невразумительной фразы, и что единственным человеком, который после консультации стал лучше себя чувствовать, оказался Джеймс. Она уменьшила дозу, ничего не сказав об этом мужу.
Эта секретная акция не создавала для Джесси никаких проблем в течение трех месяцев.