Париж.
Назвать, не мудрствуя лукаво, орган партии нацболов «Лимонкой» посоветовал тот же Могутин и он же, кстати, сочинил один из текстов первого номера «Без интеллигентов: Утопия». Эти двое были близки как родичи.
Однако позднее, как признался мне сам Могутин, общение свелось лишь к парикмахерским экзерсисам: помимо прочих знаменитостей & знакомых Слава обрабатывал ножницами и голову Лимонова.
После бегства своего воспитанника в США Эдуард обосновался в могутинской квартире на Арбате.
Жилец оставил там все свои вещи, включая бюст Вэна Клайберна и раритетную скрипку (игру на коей он, впрочем, забросил задолго до вынужденной эмиграции, предпочтя совсем другие игры).
Обо всем этом и рассказано в настоящей книге.
Самый интеллектуальный тролль современной сетевой публицистики Сергей Мардан написал: «Расклад такой, любезные мои Блогерша Ивлева. Та которая ты знаешь КАКОЙ У НЕГО? 12 млн. просмотров. Будет 20. А если бы Дудь в кедах не спросил дедушку про негра и миллиона бы не было».
Лимонов в студии ТВ-6. 90-е.
Это про «Лимонов смерть, Навальный, устрицы» выпуск проекта «вДудь».
Конечно, у выпуска с коллегой Доренко просмотров тоже больше, но его ведь по ТВ показывают чаще, чем «Эдичку» ©.
То, что делает Дудь рассчитано прежде всего на YouTube-аудиторию, поэтому, конечно, у гостей-блогеров рейтинги жирнее.
Кроме сетевых животных творчество Юрия Александровича бесспорно интересно журналистам:
1) они все (почти) жаждут такого же успеха;
2) никто (почти) не понимает природу феномена.
Присоединяюсь к мнению главреда «Рублевки LIP» Романа Богословского:
«Лимонов сделал Дудя по всей программе. Вениаминович старый матерый лев. Дудю пока далеко до таких величин. Поэтому он был проглочен Лимоновым запросто. Я когда-то спросил Лимонова почему вы считаете Собчак пэтэушницей, вы даже сказали ей это в лицо. Он ответил в своей обычной манере потому что это так, она пэтэушница. Уверен, теперь в команде прибыло: в нее ловко влетел пэтэушник Дудь. Лимонов так ему и сказал: Вы еще не знаете, как я вас назову после эфира. К бабушке ходить не надо, чтобы понять как. И еще одно. Теперь Дудю диктуют, кого приглашать, кого нет. Это явно видно по отсутствию интереса к собеседнику, непочтение к его возрасту и заслугам. А также по плохой подготовке к интервью».
По мне, повторю, дельное наблюдение.
Что, впрочем, никак не уменьшает масштаб проекта «вДудь».
И акцентировало внимание на масштабе Лимонова, действительно великого писателя и яркого общественного деятеля современной эпохи.
СЕМЕНОВ VS ЛИМОНОВ
Дабы избежать упреков в подтасовке фактов, я решил воспроизводить записи без купюр. Многое покажется смешным и даже нелепым, однако кое-что и провидческим окажется.
.
ЕГО ЗВАЛИ ЮЛИК
О стратегической роли титана советской литературы Юлиана Семенова в лимоновской судьбе немногим известно
Когда умирает обычный человек, он больше никому не нужен, кроме близких. Если же уходит человек известный, вокруг него немедленно собирается толпа вроде бы друзей, тон в которой, как правило, задают случайные попутчики большой жизни & люди, с которыми покойный расстался задолго до своей смерти. Они засиживают образ усопшего своими воспоминаниями, словно голуби памятник. Таким образом забвение получается частичным заслуги забываются, а обстоятельства жизни обрастают интерпретациями.
Семенов любил повторять:
«Не бойтесь верить людям потому что даже если вы в них разочаруетесь у вас останутся счастливые воспоминания о месяцах и годах дружества».
Разочаровавшись, он расходился с людьми, не опускаясь при этом до критики. Так было с поэтом Евгением Евтушенко, с политобозревателем Генрихом Боровиком, с журналистом Андреем Черкизовым, с диссидентом Анатолием Гладилиным Семенов никогда не говорил худо о тех, с кем расходился, но эти «бывшие» и поныне (за вычетом, само собой разумеется, усопших) обильно делятся своими воспоминаниями о нем.
Юлиан Семенов. 70-е.
Не оч лояльно отозвался об усопшем и Эдуард. В своей «Книге мертвых» Эдуард писал:
«С Юлианом Семёновым я познакомился в Париже в конце 1988 года Если от бульвара Монпарнас добраться до площади Денфер-Рошро, там недалеко и улица со странным названием Томб Иссуар. «Томб» это могила и по-английски, и по-французски. Кто такой или такая Иссуар, никто мне никогда не смог объяснить. Там на улице Могилы Иссуар жил тогда в доме 83, ателье А-2, пожилой американский верзила по имени Джим Хайнц. Именно у него в ателье-два я и познакомился с Юлианом Семёновым Джим купил себе ателье (они специально строились для художников: крупные окна и все удовольствия) ещё в 60-е годы. Тогда можно было купить ателье за копейки утверждал он. Джим Хайнц писатель, театральный постановщик (по-моему, это он положил начало Эдинбургским фестивалям), постановщик художественных порнофильмов, друг знаменитых людей, от Джона Леннона до вот Юлиана Семёнова Абсолютная беда России, на мой взгляд, состоит в том, что из неё сосут кровь семьи, подобные семье Боровиков или Михалковых и прочих вельмож Генрих Боровик, председатель Советского Комитета защиты мира, родил двоих: Артёма и дочку Марину. Дочка вышла замуж за Диму Якушкина, сына КГБэшного генерала. Дима Якушкин, как и подобает сыну КГБэшного генерала, работал журналистом в Париже. К этому ещё следует добавить, что жена Артёма Боровика Вероника Хильчевская тоже не безродная девушка. Её отец был представителем СССР в ООН, а первый муж был тоже мальчиком-мажором сыном политического обозревателя Томаса Колесниченко. Одно из первых интервью со мной в русской печати, в газете «Московские новости», опубликованное чуть ли не в 1988 году, было взято у меня Дмитрием Якушкиным.