Встречные останавливались, провожали глазами группу и шли дальше по своим делам. Может, кому и доведется когда-нибудь уезжать из села — так же вот пойдет с родней по улице, также будут все обращать внимание.
Пришли на автобусную станцию… Иван с двоюродными братьями отошли в чайную. Жена Нюра и старшие в родне промолчали: положено. На дорожку.
Скоро Иван и братья вышли из чайной — красные, покашливали. Закуривали.
— Дай твоих, у меня мятью какие-то…
— Спал, что ль, на них?
— Сел где-то…
— Ваньк, дорогой-то не пей шибко.
— Да ну, что я?..
— Ты пивко лучше. Захотел выпить, возьми пару бутылок пива — не задуреешь, все будет нормально.
— Да ну, что я?..
Братья — ребята все крепкие, кулакастые — вместе кому хошь свернут шею. А города опасались. Иван слегка волновался.
— Не духарись там особо…
— Да ну, что я?..
Подошел автобус.
Родные наскоро перецеловались…
— Иван, гляди там!..
— Мама, ребятишек-то, это — смотри тут за ими. На реку бы не ходили…
— Да ехайте, ехайте — погляжу тут.
— А то у меня душа болит…
— Ехайте! Раз уж тронулись — ехайте. Чего бы, дуракам, здесь-то не отдохнуть? Ехайте уж…
— Нюра, Нюр, — подсказывали под руку, — ты деньги-то под юбку, под юбку; ни один дьявол не догадается… Я сроду под юбкой вожу… Целеньки будут.
— Мам, ребятишек-то гляди… На реку бы, на реку — гляди!
— Пишите! Иван, пиши!
— Все будет — печки-лавочки! — кричал уже из окна Иван.
— Мама, ребятишек… ради Христа!..
Поехали. Автобус двинулся. Поехали наши — не робейте, держитесь! Привыкайте.
Иван маленько в автобусе принахмурился; все глядел в окно, пока проезжали деревню, знакомые с детства места… Поскотину проехали, лесок…
— Первый раз? — поинтересовался сосед Ивана, пожилой добрый человек.
Иван отвернулся от окна и зачем-то бодро соврал:
— Да ну, что вы!.. — И посмотрел на Нюру, и опять принахмурился, и отвернулся к окну. Посидел маленько, повернулся к соседу. — Куда — первый раз?
— В далекий путь-то.
— А вы почему догадались?
— Ну… видно: всей родней провожали.
— Нет, я в городе-то бывал, а так далеко не бывал — первый раз.
— А куда?
— К Черному морю.
— Хорошее дело.
— В санаторий.
— Хорошее дело.
Билеты продавали снаружи вокзала, и была большая очередь. Иван устроил Нюру с чемоданом возле скверика, а сам побежал занимать очередь.
Стал за каким-то человеком в шляпе — шляпа за шляпой. Иван проявил какую-то странную, несвойственную ему говорливость. Вообще в городе он стал какой-то суетливый. Волновался, что ли.
— За билетом? — спросил он человечка в шляпе.
Человечек читал газету, оторвался на малое время, посмотрел на Ивана…
— Нет, за колбасой.
Иван не обиделся.
— Далеко?
Человечек опять отвлекся от газеты, посмотрел на Ивана…
— В Ленинград.
— А я — к югу.
— Хорошо.
— Да решил, знаете… Ну ее, думаю, все к черту — поеду. Билетов-то хватит?
— Должно хватить. А там… Бог ее знает. Народу много.
— Да. — Иван понизил голос, приблизил свою шляпу к шляпе человека с газетой. — Куда, к черту, едут? Чего дома-то не сидится?
Человек еще раз глянул на Ивана… И стал опять читать газету.
Иван помолчал, посмотрел вокруг… Посмотрел на длинную очередь… Заглянул через плечо человеку — в газету.
— Ну, что там?
Человек раздраженно качнул головой, сказал резковато:
— В Буэнос-Айресе слона задавили. Поездом.
— Ох, о!.. — удивился Иван.
Еще некоторые удивились в очереди, посмотрели на человека с газетой.
— А как же поезд? — спросил Иван.
— Поехал дальше. Слушайте, неужели охота говорить при такой жаре?
Иван виновато замолчал. Он думал, что в очереди, наоборот, надо быть оживленным — всем повеселей будет. Постоял еще немного, потом молча поманил рукой Нюру… Та подошла.
— Постой маленько, — сказал Иван. — Я покурю.
— Иди к чемодану, там покури.