Рассвет модельера
Владимир Влялько
© Владимир Влялько, 2021
ИВАНОВО ПЛАТЬЕ
1
Знать бы, что уготовано человеку, пришедшему в этот противоречивый мир. Каким будет его жизненный путь от рождения и до смерти? Что предначертано его судьбой?
Роды Марии были тяжелыми. Ребенок это был мальчик не спешил на белый свет, и медики пытались помочь ему и будущей матери. Жизнь обоих висела на волоске, но их все же удалось спасти. На потном лице измученной роженицы читалось счастье освобождения от боли. При этом женщина еще не знала о превратностях судьбы человека, пришедшего в этот мир. А они были печальными. Мальчик походил на уродца: большая лягушка в человечьем обличии, недоношенное существо с испуганными глазами. Младенец жадно хватал воздух, словно оказавшаяся без водной стихии рыба. Казалось, живой дух вот-вот выйдет из сморщенного тельца. Ко всему прочему, у ребенка был странный голос: нечто среднее между тонким повизгиванием слепого щенка и шипением готовой к атаке змеи.
Новорожденного поместили в кувез единственное прибежище для такого существа и начали борьбу за его жизнь.
А роженица? Здесь мы расстаемся с Марией и позже не встретимся с ней. Поэтому, в нескольких фразах следует описать ее последующую жизнь, вплоть до завершения земного бытия этой несчастной женщины.
С момента рождения малыша мать его не видела и не желала этого. И не потому, что новорожденный был неполноценным существом. Мария об этом не знала. Она в принципе отвергала материнство. Не материнство, как таковое, а именно это незапланированное и случайное, однажды спровоцированное то ли минутной слабостью с ее стороны, то ли упорной настойчивостью с другой.
Отцом ребенка был художник, знакомство и связь с которым Мария пыталась вычеркнуть из своей памяти. Вычеркнула. Затем были долгие годы одиночества, ухудшения здоровья и медленное угасание. Осознавая свою неудавшуюся жизнь, и часто пребывая на грани помешательства, Мария однажды проглотила дюжину таблеток сильнодействующего снотворного и больше не проснулась. Это случилось спустя пятнадцать лет после рождения ребенка. Но Мария не предчувствовала своей судьбы, когда лежала в больнице после тяжелых родов и принимала решение отказаться от новорожденного. В противном случае она, скорее всего, потеряла бы всякую надежду на достойную жизнь и ушла бы из нее еще раньше.
Между тем, борьба за жизнь младенца продолжалась и, в конце концов, закончилась победой. Мальчику дали простое русское имя Иван. Отчество позаимствовали из имени главного врача роддома Ильи. А фамилия образовалась благодаря редкому природному явлению. В этот год близко к Земле пролетала комета Галлея. Это событие было на слуху у каждого. И кто-то из медперсонала предложил учесть факт рождения младенца под небесной странницей. Фамилия малыша зазвучала ярко, как сама комета Иван Ильич Галлей.
Описание юности Ивана ограничимся несколькими фразами. Пропустим пятнадцать быстро пролетевших лет его непростой, наполненной проблемами выживания жизни.
Несмотря на плохое здоровье, физическую неполноценность, отсутствие родительской опеки, какая-то высшая сила покровительствовала Ивану, отводила многие неприятности, оберегая его от всяческих невзгод. В таких тяжелых условиях прошли беспокойное детство и отрочество Ивана.
И вот, перед нами шестнадцатилетний молодой юноша, сознающий свою ущербность. Левая нога была короче правой на два сантиметра, что приводило к ощутимой хромоте. Под копной черных, как воронье крыло, волос, глубоко прятались диковатые глаза. Нос с горбинкой прибавлял нашему герою несколько лет, и было трудно определить его истинный возраст.
Воспитывался Иван в детском доме при мужском монастыре. Приют находился в глубине одесского двора недалеко от парка и моря. Типичный дворик южного города, увитый виноградной лозой, закрывающей окна первого этажа. И свора ленивых собак, спасающихся от зноя в тени старых деревьев.
Количество воспитанников, пребывающих одновременно в детском доме, колебалось в пределах пятнадцати двадцати мальчишек. Объяснялось это постоянными побегами юных питомцев, в романтических душах которых бурлил дух свободы и непослушания. Но спустя неделю беглецы появлялись на знакомом пороге детского дома с опущенными головами и виноватыми улыбками. Иногда беглецы приводили с собой одного двух таких же заблудших в жизненных лабиринтах подростков. Руководитель приюта, отец Александр, давал команду принять, отмыть и накормить своих и чужих пришельцев. Жизнь детского дома продолжалась, как и прежде.