С тем временем у меня связаны и сны, в которых я видел (очевидно, под влиянием подслушанных разговоров взрослых), как на меня рушится потолок нашего дома. Я с криком срывался с постели и бежал из дома. Меня ловили и убеждали, что мне всего лишь приснился плохой сон. Со слов матери бегал ночью я тогда неоднократно.
Помню тогда же, в войну, жил у нас какое то время дядя Митя, родственник с «Запада». Он был ранен на фронте. После госпиталя ему дали отпуск на восстановление здоровья, но домой ему тогда было не попасть, т.к. Брянская область была оккупирована немецкими войсками. Поэтому он и приехал к нам. Он, судя по отношению ко мне, очень любил детей, и много времени уделял играм со мной. В последствие я спрашивал у матери (а это был её двоюродный брат) о судьбе дяди Мити. Она сказала, что от нас он опять попал на фронт, где вскоре был убит.
Несмотря на военные трудности, в нашем поселке шла электрификация. В 1942 или в 1943 году у нас в квартире впервые загорелась "лампочка Ильича". Вспоминаю, что отец принес лампочку, ввернул ее, и свершилось чудо в квартире стало светло как днем. Наша квартира состояла из кухни и комнаты, а лампочка была одна, поэтому ее берегли и по мере необходимости переносили из кухни в комнату и наоборот. Тогда же мне объяснили, что если я суну палец в патрон (в котором нет лампочки), то "меня стукнет". Я очень в этом сомневался, т.к. патрон был очень маленький, и там вряд ли мог поместиться тот, кто мог бы меня "стукнуть". И однажды, когда дома никого не было, я залез на стол и сунул палец в патрон. Меня действительно "стукнуло", да так, что я очутился на полу. С тех пор я уважаю электричество.
К тому же военному времени относится и первое воспоминание о деревне. Через поселок Хор проходит, кроме железной дороги, еще и автотрасса Хабаровск Владивосток. С юга за поселком, а вернее сразу за рекой Хор, располагается деревня Кондратьевка, а с севера по этой же автотрассе расположена деревня Дрофа. В школьные годы под влиянием соответствующего воспитания и победы в Великой Отечественной войне я считал названия этих деревень убогими. То ли дело: Сталинград, Ленинград, Ворошиловград и т. д.. В деревне Дрофа жили родственники.
Здесь требуется небольшое пояснение. Дело в том, что мой отец приехал на Дальний Восток вначале один. Так сказать на разведку. Уехал он в начале 1939 . А т.к. дорога была дальняя, и уезжал он надолго, то он с матерью решил сфотографироваться "на память". Я помню эту фотографию в рамке под стеклом. Если внимательно к ней присмотреться, то можно понять, что моя мать беременная. Беременна она была тогда мною. С "разведки" отец вернулся через год. Очевидно, он так расписал прелести Дальнего Востока, что туда поехала наша семья и семья родного и единственного брата моей матери Карловского Ивана Ивановича. Брата матери осенью 1941 призвали в армию, направили на фронт, где он и "пропал без вести" под Москвой. Пропасть без вести у нас не проблема и сейчас, в мирное время. А что спрашивать с сороковых роковых! Кто-то из тех, кто призывался и воевал совместно с Иваном Ивановичем, впоследствии сообщил матери, что он был направлен в разведку и оттуда не вернулся. Мать очень его жалела, и я был свидетелем, как, вспоминая его, она плакала. Кстати, когда у Кремлевской стены хоронили Неизвестного Солдата, моя мать, как, наверное, и миллионы других людей, допускала мысль: хоронят ее брата. А допустить мысль, что Иван Иванович попал в плен, а затем оказался в западных странах или в Америке, мать не могла. Она говорила, что знает своего брата, и твердо уверена, что он от своих детей никуда не уедет. А я своей матери верил.
А до ухода на фронт Иван Иванович со своей семьей жил в деревне Дрофа. С ним жила тогда и моя бабушка (а его мать) Карловская Мария Никитовна. Бабушка позже, убедившись, что сын с фронта уже не вернется, переехала жить к дочери, т.е. к нам. Но там, в деревне Дрофа оставалась вдова Карловская Вера Егоровна, жена Ивана Ивановича, (позже она стала Балкиной) с тремя дочерьми и сыном. Сын Карловский Василий был младше меня на один год, и внешне был очень схож со мной. Уже в 20-летнем возрасте я смогу в этом убедиться и сам, рассматривая оригинал и сравнивая его с собой в зеркале.
Вот к этим родственникам меня и повезла однажды на телеге, запряженной лошадью, Вера Егоровна. Цель: чтобы я повидался с сестрами, а главное, с братом, который "очень похож на меня". Я не помню, как и во что мы играли, но запомнил, что дома и сараи в деревне были без крыш. Стояли одни стропила. Так как всех мужиков забрали на фронт, то сено косить стало некому. Вот и пришлось коровам съесть "крыши". Да и с дровами были проблемы. А топить печь надо.