Я, кстати, Кэт.
То есть, «кошка»? неудачно пошутил Костик.
Девочка насупилась.
Ну, ты заходишь? она толкнула дверь и вошла в класс.
Костик сделал три шага в полной тишине, пытаясь вспомнить всё то, о чем накануне говорил ему брат, оглядел класс машинально, забыв улыбнуться, не увидев при этом ни одного конкретного лица, только множество глаз, будто бы с общей любительской фотографии. Показалась даже, что фотограф не убрал «эффекта красных зрачков».
Васильчикова? Опять опаздываешь? молодая учительница повернула голову в их сторону.
Здрассте. Извините, Юль-Генриховна, промямлила Кэт, направляясь к своей парте. Вот, человече привела.
Костик почувствовал, как его перебирают с ног до головы по молекулам, изучают, принюхиваются.
Познакомьтесь, ребята. Это ваш новый товарищ Константин Рымник, учительница зачем-то взяла его за плечи и провела к центру класса.
Слово-то какое нашла «товарищ»! Костик от досады сжал пальцы в кулак и до боли впился ногтями в ладонь. Он вспомнил, что ещё ни разу не улыбнулся, и на секунду оттянул уголки губ к ушам, тщательно стараясь не открывать при этом зубы и не показывать уродливую решётку брекетов.
Ребята что-то замычали в ответ.
Как-как его фамилия? Рыбник? переспросил звонкий голос с последней парты.
Юлия Генриховна еле заметно кивнула Костику, будто бы передавала реплику.
Р-Ы-М-Н-И-К, громко произнес он, стараясь, чтобы голос звучал низко и уверенно.
Публика молчала.
Садись, Константин, на любое свободное место и вникай в задание на доске.
Мест свободных оказалось много. Ребята с любопытством наблюдали, к какой парте он подойдёт. Костик, вопреки советам Антохи, сел за пустой стол у окна, одеревеневшей рукой вытащил тетрадь и машинально принялся переписывать в нее математическую формулу на клетчатый лист. В этот момент он вообще не понимал, о чём говорит математичка, хотя алгебру всегда любил.
Минут через пять Костик немного успокоился, осторожно огляделся по сторонам, понял, что на него уже почти не обращают внимания. Начал разглядывать одноклассников. Через ряд от него сидела девочка, похожая на белку. Костик подумал, что её, наверняка, дразнят, и мысленно поместил её в разряд «безобидные твари». Туда же определил сопевшего над тетрадью худенького парнишку в круглых очках («назовём этого ботана Гарри Поттером»). В категорию «осторожно» он добавил мальчика с лицом упыря и сидящую рядом девочку с огромной копной начёсанных рыжих волос («пусть будет Рыжуха»). Блондиночку с кукольным личиком он окрестил «Барби» и ни в какой подотряд пока не определил. Бледная брюнетка в чёрном («Фея Тьмы») должна была попасть в категорию «безобидных», но в момент, когда Костик её рассматривал, она повернула к нему голову и, встретившись с ним взглядом, налилась свекольным румянцем. Глаза же девочки, большие и дикие, натолкнули Костика на мысль, что, пожалуй, в «безобидных тварях» ей не место. «Она даже симпатичная, подумал он, наверное» Ему хотелось обернуться и оглядеть парней на задних партах, чутьё подсказывало: от них исходит скрытая опасность. Он сделал вид, что уронил ручку, нагнулся за ней и, повернув голову, быстро «просканировал» незнакомые лица. Кудлатый парень, рядом с ним верзила, и ещё один, напоминающий лошадь. М-да! Контингентик!
Он вдруг вспомнил, что так и не придумал себе прозвище. Теперь, наверняка, его окрестят Рыбником. Не самый худший вариант, шут с ним, хотя совсем ему не подходит. В бывшем классе он был Костяном. Это имя тоже ему не нравилось в сочетании с фамилией напоминало рыбью кость.
Кэт с подругой, такой же брюнеткой в зелёном свитере, смотрели на него через два ряда. Костик понял, что говорят о нём, и постарался принять как можно более равнодушный вид.
Урок, казалось, длился бесконечно. Костик спиной чувствовал взгляды новых одноклассников, вслушивался в шёпот: враждебен ли? Впрочем, было бы странно, если бы о нём не трепались. Он и не заметил, как исписал почти два листа широким размашистым почерком, который потом ещё придётся разбирать.
Прозвенел звонок. Второй урок геометрия должен был проходить в этом же классе. Девочки, оставив книги и портфели на столах, потянулись к коридору, с любопытством косясь на новичка. Мальчишки не спешили уходить. Костику совсем не хотелось идти на перемену, он принялся сосредоточенно колдовать над узелком банданы, то развязывая его, то вновь завязывая. На Костика таращились, обсуждали «новое человече» он чувствовал это кожей, оттого так сосредоточенно возился с рукой, наклоняя голову чуть вбок, к окну, как будто искал дневной свет. Вздрогнув, когда его легонько ткнули в плечо, он медленно и, как учил его брат, с достоинством повернул голову.