Иван ухмылялся и ломливо разносил руки в стороны:
А я на верёвке их тащу на ту фабрику? Раз нравится
Две недели назад вернулся я домой уже при солнце.
Мама подоила коз. Мыла пол.
Ну шо, пылат,[8] опять на фабрике був?
Был
Ничего не говоря, мама резко распрямилась и со всего маху отоварила меня мокрой тряпкой по лицу и, заплакав навскрик, выбежала из комнаты.
Грязная холодная вода хлынула у меня по спинному желобку, по груди.
Горькие слёзы мамы, холод грязных струек, что лились по мне, ошеломили меня, сломали что-то во мне привычное, остудили интерес к шофёрской радости
Я дал себе слово больше не кататься с Иваном по ночам.
Дал слово и сдержал.
Да-а Тряпка великий двигатель прогресса.
Печать Бога шлепок мокрой тряпки.
Я бы поцеловал сейчас ту тряпку, что одним ударом отсекла от меня всё ненужное, развела с Иван-горем.
Тем не менее я благодарен ему.
Этот человек невзначай, с насмешкой подсказал мне мою судьбу я занялся сочинительством. И началось всё с того, что, придя домой, кинулся я внимательно изучать газету. Невооружённым глазом вижу, что в газете очень много мелких заметок.
И говорю я себе просто и ясно:
"Неужели я такой дурик, что не смогу настрогать в газету пяток строк?" И я написал про то, как школьники нашего посёлушка помогают старшим собирать чай.
Я оказался «дураком» вдвойне. Да ещё внасыпочку!
В газете «Молодой сталинец» (в субботу 16 июля 1955 года) первая моя заметка разлилась на полных двенадцать строк.
Кто бы мог подумать, что, начав с этих двенадцати газетных строк, я добегу до двенадцати томов Собрания своих сочинений, изданных в Москве? Именно двенадцать томов было в моём первом Собрании. Сейчас я издаю третье Собрание уже в шестнадцати томах.
В то далёкое лето я хорошо работал на чаю, и мама купила мне велосипед.
Я стал на велосипеде ездить за восемь километров в девятый класс в городке Махарадзе (сейчас Озургети).
Со всего пятого нашего района выискалось лишь два охотника учиться дальше. В городе.
Георгий Клинков да я.
На диковатом бугре, над змееватым притоком речонки Бжужи одиноко печалилась на отшибе наша ветхая русская школушка в два сплюснутых барачных этажика.
И невесть почему носила имя Главбуревестника Максима Горького.
У Жорчика в городке были знакомые. Жили у рынка.
Мы кидали у них велосипеды и через весь тёмный даже днём школьный еловый сад брели в школку.
Как-то так оно выкруживалось, что мы частенько поспевали лишь ко второму уроку.
А то вообще прокатывали целые дни по окрестным горным сёлам.
А однажды
Едем в школу.
Утро. Солнышко. Теплёхонько.
Развилка.
Налево поедешь в школу к двойкам-пятёркам угодишь.
Прямо поедешь дорогим турецким гостем будешь!
Ну что мы всё налево да налево? заплакал я в жилетку Жорке. Давай хоть разок дунем если не направо, так хоть пряменько. Пускай наши тетрадки на царский Батум поглядят! И на турецкую границу!
Но если им интересно, пускай, соглашается он.
Портфелей у нас не было. Книг в школу мы не носили.
На все случаи жизни за поясом толсто поскрипывала у каждого общая тетрадь.
Я повыше поднял тетрадь из-за пояса, смотри, Машутка! и мы понеслись прямо. Мимо Кобулети, мимо Цихисдзири, мимо Чаквы вдоль моря по горным серпантинам к Батуму.
На одном дыхании прожгли сто тридцать километров в два конца.
Дома я приткнул велик к койке и, не раздеваясь, без еды пал смертью храбрых поперёк постели. Сам вроде давил хорька[9] на койке. Но обутые ноги спали отдельно. На багажнике. Не хватило сил разуться и донести свои тощие ходульки до постели. Укатали Сивкина батумские горки.
В городской школе учителя были как и везде.
Разные.
Мне и в городе немножко повезло.
Русский, литературу вела Анна Семёновна Решетникова.
Милая, незабвенная Анна Семёновна Кто сильней Вас любил Русское Слово? Кто сильней Вас любил этих размятых бедностью несчастных русских ребятишек на чужине?
Помню историка Ядвигу Антоновну Шакунас, тяжело оплывшую годами.
Помню и химика Шецирули Иллариона Ивановича.
Старенький, седенький И очень добрый, сердечный. Жил он в пригородном сельце Двабзу. Оттуда ходил пешком к нам на уроки.
Запомнилось и то, что он относился ко мне как к ровне. Как к коллеге. Он печатался в районной грузинской газете.