Заведующий стянул в сторону жалюзи и приоткрыл окно. Извлёк из кармана пачку сигарет.
Будешь?
Усиленно пытаюсь бросить.
Как знаешь.
Он задымил, высунувшись в окно. Пожарную сигнализацию на потолке украшал слой полиэтиленовой пленки.
Что с тобой делать, Кирилл? Как можно требовать порядок от других, если ты позволяешь себе что угодно? На тебя уже ассистенты равняются. Наши ассистенты, Кирилл!
Я промолчал. Пожалуй, от сигареты отказывался напрасно.
И ладно был бы дураком, сослал бы на непрофильные факультеты, да нет, бывают у тебя прозрения. На тебе же эта кафедра держалась, студенты ради тебя на специализацию стаями стекались. Что случилось, Кирилл?
Старею, Иван Иванович.
Ну, я так и подумал, он отправил окурок в поле и закрыл окно. Дома все в порядке?
Кошка спит на балконе, фикус вчера полит.
Значит все стабильно. А вот у нас стабильности не предвидится. Я тебя жалел прошлое полугодие, но сейчас нужно будет пописать бумажек. Сколько ты там дисциплин ведёшь?
Недостаточно.
Иван Иванович хмыкнул.
Посмотри на него. Сам просил поменьше на этот год. Ладно, Оля объяснит детали. Да, кстати, у нас пополнение штата.
Я замер. Такие новости всегда настораживали. В нашем коллективе работало три доцента, два ассистента и один старший преподаватель, и состав этот не менялся годами. Было всякое и тихая ненависть, и почти искренняя симпатия, как в любой семье. И тут словно объявляется дальний родственник.
Кто такой? спросил я, пожалуй, слишком поспешно.
Лев Петрович. Из столицы. Отчаянно просился к нам, и я сдался. У него степень и много публикаций, два года стажировки за границей.
В общем, гений, я понял. Грядут сокращения?
На место Гордеева.
Гордеев числился у нас профессором и последние два года именно числился. В свое время он был одним из основателей факультета, но в последние годы сил старика хватало на поддержание жизни только в чем-то одном: факультета или собственного тела.
Иван Иванович, дайте мне группу.
Заведующий хмыкнул.
Здрасьте, добрый день! Не ты ли просил сократить тебе нагрузку на этот год?
Передумал, Иван Иванович!
Уже все распланировано и подписано.
Некоторое время я смотрел на него в упор. Потом поднял вверх указательный палец.
Всего одну.
Иван Иванович нацепил очки и показал на дверь.
Я подумаю. Иди уже.
Я вылетел из кабинета под удивленный взгляд Оли.
Оленька, мне нужна группа. Иван Иванович велел выбрать любую. Что предложишь?
Оля подала плечами и разложила на столе расписание.
Бедные дети.
Это к делу не относится. Что у нас есть?
Могу предложить второй курс.
Я поморщился.
Детский сад. Давай третий.
Семинары?
Всё.
Она равнодушно кивнула.
Отдам вашу же. Вы читаете лекции на потоке, а одна группа пойдет на практические.
Отлично!
Но это будет бесплатно.
Сойдёт.
Оля улыбнулась.
Странный вы человек, Кирилл Олегович.
Не больше, чем наш шеф. Представь, он освободил меня от заполнения месячных ведомостей на полгода.
Вот даже не начинайте!
Во второй половине дня солнце светит во все окна западной стороны корпуса, и три десятка кабинетов превращаются в духовки. Ещё три часа в них предстояло медленно поджариваться заочному отделению. На мой вопрос, куда подевались шторы и жалюзи, комендант развела руками. Лекция превращалась в сплошную игру в жмурки я щурился от слепящего солнца, пытаясь пересчитать студентов, а они, пытаясь разглядеть меня.
У кого есть некормленые дети, мужья и жены, можете сразу идти домой. Лекцию сброшу по электронной почте старосте. Всем присутствующим автомат.
Смущенная, но счастливая аудитория разбрелась в течение пяти минут. Кроме парня в очках, застывшего на последнем ряду. Он сидел, разложив тетради и щурился на меня сквозь толстые линзы.
А вы решили задержаться? поинтересовался я, собираясь.
Да я бы послушал Кирилл Олегович.
О, знаете мое имя. Редкость для заочной группы.
Я раньше на очном учился, смущенно сказал студент, сессию завалил. Потом армия.
Понятно. Давайте флешку, сброшу лекцию.
Студент помялся.
Да я бы это, послушал Вы интересно рассказываете.
Написано тоже неплохо, заверил я. Идите уже. Сэкономим друг другу два часа жизни.
Он нехотя собрал тетради и спустился вниз, немного задержался у кафедры, как бы нечаянно демонстрируя помятую книжку.