Пока подружка в коме - Коупленд Дуглас

Аннотация: «Пока подружка в коме» — роман о конце света, который наступает сперва в духовном, а потом и в физическом смысле.

Современный канадский писатель Дуглас Коупленд пишет о поколении, чей активный возраст пришелся на 1980-90-е годы — эпоху, когда материальные проблемы стали легко решаемыми, а внутренние — почти неразрешимыми. История жизни семерых друзей, жителей одного из пригородов канадского Ванкувера, удивительно похожа на историю других наших современников: безумства и надежды юности, постепенное взросление и связанные с ним обретения и разочарования, выход в большой мир и возвращение в родительский дом. Да и путь их духовных исканий близок к пути всякого современного человека: от здорового любопытства до тихого цинизма.

Дуглас Коупленд

Часть I

1. Все идеи верны

Меня зовут Джаред, я — призрак.

Четырнадцатого октября 1978 года, в пятницу, я играл в составе нашей школьной футбольной команды — «Спартан гарде». Это была выездная игра, в другой школе — Хэндсворт, в Северном Ванкувере. В самом начале мне дали пас, и я, обернувшись принять его, сам не знаю, с чего вдруг, отметил про себя, что небо чистое-чистое, прозрачно-голубое — как только что вымытое оконное стекло. В этот миг я и вырубился. По всей видимости, пас я прошляпил, что было дальше — не помню, хотя уже потом мне рассказали, что тренеры остановили игру. Вот это уже было просто глупо: ведь мы явно давили их, и впереди светило повторение позапрошлогоднего разгрома, учиненного нашей командой над тем же соперником.

Но — за те несколько часов, что прошли с моего упущенного паса до пробуждения в больнице Лайонс Гейт, мне был поставлен диагноз: лейкемия, что значит — рак костного мозга, а следовательно, и крови. Ровно через три месяца, четырнадцатого января 1979 года, я умер. Болезнь прогрессировала невероятно быстро. Перед смертью я облысел, а кожа моя приобрела цвет давно не мытой белой машины. Будь у меня возможность прожить все это заново, я бы обязательно поубирал подальше все зеркала месяца за полтора до конца.

У меня была счастливая, наполненная и — короткая жизнь; земной мир был ко мне благосклонен, а поединок с лейкемией стал моим Испытанием. Это, разумеется, если не считать оргии с Черил Андерсон, когда ее предки затеяли ремонт и все семейство перебралось на недельку в мотель. Но это так, к слову, а вообще-то я уверен, что человек, в жизни которого не было Испытания, прожил ее напрасно. Испытание вовсе не обязательно подразумевает особый героизм или мученическую смерть, и даже не обязано включать в себя Черил Андерсон; нередко тихая одинокая жизнь сама по себе становится Испытанием. А еще я вам вот что скажу: больницы — это настоящий магнит для девчонок. Моя палата очень быстро превратилась в выставку букетов, всякого печенья и вязаных штучек, не говоря уже о самих девчонках, которые перед визитом ко мне (и небезуспешно) не один час наводили красоту. Таково уж дурацкое устройство мира, что я был слишком слаб и не мог должным образом воспользоваться поступавшими на мое имя вагонами всяких Бетти и Вероник; исключение — все та же бесстыжая Черил Андерсон, предоставившая мне «мануальную терапию» в тот день, когда у меня вылезли брови; за вышеназванным мероприятием последовали горючие слезы и щелканье «полароидом», где я остался запечатленным в вязаной девчоночьей шапочке. Сплошные слюни.

Но пора обратно, сюда, где я сейчас, в конец света.

Да, мир кончился. То есть он еще есть, но ему конец. Я — у конца света. Пылинка на ветру. Конец мира, как мы его себе представляем. Yet another brick in the wall [1] . Звучит солидно и торжественно, но на самом деле здесь все не так.