— Как поживаете? — улыбнулась Гвинет. — Я так хотела познакомиться с вами, мисс Фрэзер. Знаете, я буду вас опекать. Вы, наверное, устали после поездки. Не хотите ли пройти и выпить чего-нибудь, прежде чем подняться наверх?
— Благодарю вас. С большим удовольствием выпила бы.
За дверью слева, как оказалось, была гостиная — очень длинная просторная комната с двумя большими окнами, выходившими на подъездную аллею. Отдавая дань современному стилю, ее обставили богато, но все же несколько смягчив неуклюжесть: ковер на всю комнату, глубокие кресла, обитые темно-красным бархатом, богатые китайские лампы на столах. Свет этих ламп соперничал с вечерней зарей за окнами, будто прошлое соперничало с настоящим. Стены гостиной, отделанные дубовыми панелями, сияли, словно множество темных зеркал от отражавшегося в них света ламп. Камин между окнами был сложен из необработанного закопченного камня, и сверху на нем виднелась выбитая дата: 1605.
За закрытой дверью в дальнем конце гостиной вновь послышалось стрекотание пишущей машинки.
— Это мой муж, — улыбнулась Гвинет Логан, кивнув в ту сторону. — Никак не может отвлечься от своих дел, бедняга, а ведь обещал, что будет здесь только отдыхать. Теперь он придет сюда не раньше, чем обдумает полдюжины писем, которые должен или написать, или умереть. Мартин, — она посмотрела на Кларка, — был очень любезен, предоставив кабинет целиком и полностью в его распоряжение.
— Целиком и полностью, — хихикнув, подтвердил Кларк (причины смеха я не понял), к тому же мне показалось, что Гвинет вздрогнула и слегка покраснела. Между ними явно ощущалась какая-то любопытная скрытая связь.
— В любом случае сейчас мы должны вытащить его оттуда, — поспешно продолжила она. — Он… э-э-э… знает, что вы уже здесь, — он видел, как вы приехали.
— Да, и, кажется, не очень этому обрадовался, — сказал Энди.
— О, вы не думайте так — просто у него такие манеры, мистер…
— Хантер.
— Конечно Хантер! Мартин так много рассказывал о вас. — И, кивнув в сторону шкафчика с бутылками, спросила: — Не нальете нам?
Энди послушно пошел наливать выпивку, а в комнату проскользнула служанка и с согласия Кларка стала задергивать шторы из тяжелого бархата, которые с тихим шорохом и свистом заскользили по металлическим карнизам.
— А теперь, из-за истории про привидения в этом доме, на ночь мы заперлись, — сказал Кларк.
Служанка — флегматичная, но довольно привлекательная девушка лет шестнадцати — оглянулась и спросила:
— Это все, сэр? Чемоданы я уже отнесла наверх.
— Это все. Спасибо, Соня.
— Обед в восемь, сэр?
— Обед в восемь, Соня.
Кларк достал часы, взглянул на них и с удовлетворенным видом положил обратно. Он стоял спиной к огромному каменному камину — казалось, во всей комнате чувствовался запах камня.
— Теперь, — уже серьезно продолжил он, — мы готовы ко всему, что может произойти. Уже совсем стемнело. Здесь никогда ничего не происходило до наступления темноты.
— А с Тэсс произошло, — заметил я.
Тут меня резко перебил Энди — я мог бы припомнить очень немного случаев, когда последующее предложение произносилось так нервно и настолько не сочеталось с предыдущим:
— Что ты выпьешь, Тэсс?
— Джин с вермутом, пожалуйста.
Энди подал ей джин с вермутом и шерри с горькой настойкой — миссис Логан.
— Мистер Кларк?
— Конечно же виски! В Италии виски — редкая роскошь. Там его называют «вики», и это «вики» — отвратительная гадость. Интересно было бы составить список разных вариантов произношения этого слова, как его искажают во всем мире.
— А что случилось с мисс Фрэзер? — спросила Гвинет Логан.
Она сидела между мной и Тэсс на широком бархатном диване, и теперь мне миссис Логан казалась очень привлекательной и даже волнующей.