Глава 8
Времена нынче стали не те!.. Это когда было, чтобы к прокурору на дом, да еще без приглашения, являлись просители?! Никогда не было! Раньше такое никому бы в голову не пришло — даже близкому приятелю, даже соседу по даче! Раньше от прокуроров предпочитали держаться подальше, ничего у них не прося и ничего не предлагая. Потому что знали — безнадежно просить, а тем более предлагать.
А теперь...
Теперь все по-другому. Теперь чья-то «крыша», состоящая из бывших фээсбэшников, вышла на другую «крышу», где подвязались недавние эмвэдэшники, и попросила провентилировать один вопрос. Не за просто так, конечно. Эмвэдешная «крыша» прикинула, кто из действующих работников находится «в теме», и стала искать к нему подходы через общих знакомых. Знакомые нашлись и, из уважения к американским президентам, согласились посодействовать, напросившись к нужному человеку в гости, куда прихватили с собой своих новых «приятелей». Приятели принесли двухсотдолларовые коньяки и пятисотдолларовую закуску. Но это был даже не аванс, а лишь повод для знакомства.
— Нехорошо получается, — после третьей рюмки пожурили гости своего нового, из прокуратуры, приятеля. — Зачем же мешать друг другу? У вас свой бизнес — у нас свой...
Во времена застоя, не говоря уж о годах строительства коммунизма, приглашенный за стол прокурор, выслушав подобные претензии, вытащил бы табельный ствол и положил гостей мордой в пол, вызвав из ближайшего отделения милиции дежурный наряд. Этот — вытащил из банки краба.
— Вы о чем? — спросил он.
— О самолете!
— О каком самолете? — недоуменно выпучил глаза прокурорский чин.
— Который сбили. Его — сбили, а в заключении написали про каких-то, блин, птичек!
— А в чем разница?
— В международном престиже компании и сумме страховых выплат. Одно дело — птички, и совсем другое — умышленное повреждение воздушного судна, повлекшее за собой катастрофические последствия.
— Так вы из авиакомпании? — догадался прокурорский чин. — И что вы от меня хотите?
— Приобщить к делу показания свидетелей. Можете считать это добровольной помощью следствию.
Гости вытащили диктофон и включили запись.
— "...Я увидел сильную вспышку, вот здесь, сзади, а потом самолет стал падать..."
«Интересно, как они на меня вышли? — удивился про себя прокурорский работник. — Очень точно вышли, на того, на кого надо! Что вряд ли случайность».
— Нам кажется, что все мы заинтересованы в установлении истины. В связи с чем мы, со своей стороны, готовы оказать всемерную помощь следствию.
И, достав из кейса, показали стандартный лист бумаги, где фломастером была написана цифра. Цифра пятьдесят и три нуля.
Значит, если поторговаться, дадут семьдесят-семьдесят пять. Неплохой довесок к месячной зарплате. Жаль, что он пройдет мимо рта.
И прокурорский работник отправил в рот ложку принесенной гостями икры.
Эх, им бы раньше прийти, хотя бы на денек. Он бы, конечно, и тогда не помог, но у него хотя бы был повод пообещать помочь. А теперь — поздно. Потому что той авиакатастрофой занимается новый, принятый в их отдел, работник. Рядовой работник. Который, судя по многим признакам, не рядовой и не их работник. А «оттуда», с «пустой площади», которая рядом с «Детским миром».
Так что заработать на самолете без риска потерять работу затруднительно... Хотя...
— Рад бы, ребята, помочь, но это не по моему ведомству. Я самолетами не занимаюсь, — развел руками прокурорский чин. — Но... могу дать вам совет. — И, взяв салфетку, написал цифру пять. Добавив к ней три нуля. — Добрый совет.
Гости быстро переглянулись, вытащили и положили на стол деньги. Которые хозяин дома ловко прибрал к рукам.
— Не лезьте вы в это дело!.. Непростое это дело...
И многозначительно ткнул пальцем в потолок.