Нужно быстро получить паспорта – ты должен съездить за ними.
– Куда нам нужны паспорта?
– В Англию и в Италию.
– Когда мы уезжаем?
– Как только получим паспорта. Лучше вечером. Можем попасть на самолет, который улетает в Вашингтон в полдень?
– Погодите, – сказал я. Можно рехнуться, наблюдая, как статуя неожиданно превращается в динамо машину. – Это необходимо?
– Нет.
– Сколько раз вы мне говорили, что не надо действовать под влиянием порыва. Почему вы не сядете и не сосчитаете до тысячи?
– Это не порыв. Мы должны были уехать намного раньше, как только узнали, что она там. Теперь этого требуют обстоятельства. К черту все; так
можем мы попасть на этот самолет?
– Нет. Ничего не поделаешь. Одному Богу известно, что вы будете есть в течение недели или, может быть, года – а Фриц готовит к ужину мусс
«покахонтас» из молок макрели, и если вы его не съедите, то потом выместите злость на мне. Пока я позвоню в аэропорт и достану из сейфа ваше
свидетельство о натурализации и свое свидетельство о рождении, вы можете пойти и помочь Фрицу, раз уж у нас такая сумасшедшая спешка.
Он хотел что то сказать, но передумал, повернулся и пошел в кухню.
Глава 4
Мы вернулись домой в девять часов вечера. У нас были не только паспорта, но и билеты на самолет, улетающий из Айдлуайлда в Лондон в пять часов
пополудни следующего дня, в субботу.
Вулф вел себя не так, как подобает мужчине. Я надеялся, что раз уж он решил пересечь океан и добрую часть континента, то с нелюбовью к машинам
покончено, и расслабился, однако видимых изменений в его реакциях не произошло. В такси он сидел на краешке сиденья, вцепившись в ремень, а в
самолете все его мускулы были напряжены. По видимому, это сидело в нем так глубоко, что помочь ему мог бы только психоанализ, а на это не было
времени. На эту процедуру ушло бы, пожалуй, не двадцать часов, а двадцать лет.
В Вашингтоне все было просто. «Особо важная персона» из Госдепартамента, которую мы прождали всего десять минут, поначалу пыталась объяснить,
что вмешательство в дела паспортного отдела на высоком уровне неблагоразумно, но Вулф прервал его, и совсем не так дипломатично, как можно было
бы ожидать в таком учреждении. Вулф заявил, что он просит не о вмешательстве, а только о том, чтобы ускорить дело; обратился он за помощью в
Вашингтон только потому, что крайняя необходимость профессионального характера требует его присутствия в Лондоне в кратчайший срок. Он
предполагал, что может рассчитывать на выражение благодарности за некие оказанные услуги и изъявление готовности ответить взаимностью на столь
скромную и невинную просьбу. Так и вышло, но все равно формальности отняли какое то время.
Всю субботу мы провозились с делами. Неизвестно было, на сколько мы уезжаем. Мы могли вернуться через несколько дней, но Вулф считал, что надо
рассчитывать на неопределенный срок, поэтому дел у меня было невпроворот. Фреду и Орри были заплачено, а Солу предписано находиться в кабинете и
спать в Южной комнате. Натаниэль Паркер, наш адвокат, был уполномочен подписывать чеки, а Фриц – присматривать за «Рустерманом». Теодору выдали
целую кучу ненужных инструкций по поводу орхидей. Помощник управляющего в отеле «Черчилль» должен был оплатить наличными чек на десять тысяч
десятками, двадцатками и сотнями, и я потратил добрый час на то, чтобы их аккуратно уложить в пояс, который купил в магазине Аберкромби.
Единственная за целый день ссора произошла в последнюю минуту, когда Вулф стоял в кабинете в пальто и шляпе, а я открыл ящик своего стола и
вытащил «марли» 32 го калибра и две коробки с патронами.