– Не подкатывайся зря! Сегодня все задарма лезут! Прогорю я с вами, дьяволами! С утра оккупировали пивную, а толку от вас – ни хрена!
– Ирка, заткнись! Дай парню выпить! Эльдар, одолжи воину гроши! – раздался голос из глубины пивной.
Длинноволосый парень покосился на Александра из-под очков, уже забирая сдачу, но тут же с ухмылкой бросил деньги обратно на блюдечко, сказал певуче:
– Так пусть будет еще кружка пива и еще сосиски.
– Ты из каких краев такой добрый? – насмешливо спросил Александр, оглядываясь на столики, откуда раздался приказывающий голос. – И кто это тобой командует? – Он взял тарелку с сосисками, кружку, кипевшую пеной, и, расставив локти, чтобы не толкнули, двинулся к столикам вместе с длинноволосым.
– Заворачивай сюда! Ставь закусон и пойло! – крикнул плотный парень в гимнастерке, с щетинистыми усами и ладонью махнул по столу, отодвигая пустые стаканы и кружки. – Садись, кореш, соседом! А ну, давай, давай, телись, возишься, как на свадьбе, монах патлатый! – Он почти вырвал стакан и кружку у длинноволосого, отхлебнул из стакана, запил водку жадными глотками пива, мотнул головой на Александра. – А ты чего не пьешь?
– Чокнуться хотел, – сказал Александр.
– Ох ты, какой интеллигентный.
– Да так как-то вроде поудобней, если приглашаешь сесть рядом.
– Давай чокнемся, коли охота есть.
Твердая рука с черной каемкой под широкими ногтями немного дрожала, но так крепко охватывала граненый стакан, что, казалось, стекло могло лопнуть. Кольнув остренькими точками крошечных глаз в самые зрачки Александра, парень чересчур сильно ударил стаканом в его кружку, так что выплеснулась водка, сказал:
– Я есть Гришка Логачев. Слышал такого в Замоскворечье? Слышал небось?
Александр отпил пахнущее железом пиво.
– Слышал.
– Что слышал?
– Если ты тот самый довоенный Гришка Логачев, то значит – голубятник и вор.
– Цыть, сволочь!
Гришка ребром ладони врезал по грязному столу, подскочили стаканы, пролившееся пиво поползло по кружке.
– Не цыкай, а то начну заикаться. Очень испугал.
Логачев ухмыльнулся.
– Силен, видать. Давно прибыл? Где грязь месил? На каких фронтах?
– Первый Украинский. Полковая разведка. А что?
– До каких чинов долез?
– Лейтенант, – ответил неохотно Александр. – А что за интерес? Мы где – в пивной или в отделе кадров? Может, анкету еще тебе заполнить: воевал ли у белых, состоял ли в оппозициях, есть ли в семье репрессированные?
– Цыть! – опять стукнул ребром ладони Логачев. – Нишкни!
Александр поднялся, предупредил тихо:
– Еще раз цыкнешь, дам в морду.
Логачев привстал, с нескрываемым интересом в упор разглядывал Александра, облизнул щетинистые усы и снова сел.
– Ладно. Давай пить, – сказал пьяно и примирительно. – Не в ту сторону поперли. А ты вроде, парень, ежик, а? Давай, пей, братва, – обратился он к двум парням за столом, которые молчали во время разговора Логачева и Александра. – Эльдар, принеси-ка еще всем по стакашку с прицепом.
Он кинул длинноволосому розовые потертые тридцатки и впился крупными губами в край кружки, покряхтывая от удовольствия, обсасывая пивную пену с усов. Пока длинноволосый носил от стойки кружки и стаканы, выполняя в этой компании роль официанта, Александр рассмотрел соседей по столу. Напротив него сидел худощавый, тонколицый парень в кремовом, безупречно сшитом заграничном пиджаке с четырьмя орденскими планками на узком лацкане, светлые волосы лежали на красивом лбу колечками, делая его голову как бы кудрявой, задымленные веселой дерзостью глаза полуулыбались Александру. Кудрявый неторопливо отпивал пиво и, вроде забавляясь, поигрывал в руке маленькой трофейной финочкой, совсем игрушечной, изящной, с зеркальным лезвием.