Встреча в театральной студии с Аленой женой (уже 57 лет вместе). Три незабываемых месяца «вкалывания» на целинных землях, крупномасштабные спектакли в ДК МЭИ, с ночными репетициями, («Город на заре»), а стихи поэтов у памятника Маяковского, хождение в «Современник» первый «оттепельный театр», разнообразные тусовки, где драйвер моя гитара и бардовские песни. В общем, все как у многих в то заразительно адреналиновое время.
Далее ожидаемое, но очень раннее страстное увлечение наукой и это надолго. Работа еще студентом 4-го курса МЭИ в знаменитой ВВИА им. Жуковского (по направлению кафедры инженерной теплофизики, где я был зачислен в пилотную группу т.н. «ракетчиков»). Там же случайная но запомнившаяся «на всю оставшуюся жизнь» встреча с Юрием Гагариным в т.н. «генеральской» столовой, где я со своим наставником с кафедры Академии изредка мог обедать.
Удивительный кейс. Круглая небольшая столовая только для по чину не ниже полковника (я случайно). Народ (человек на 10-15) спокойно обедает. Открывается дверь, входит какой-то генерал и с ним Ю.Гагарин. Все сразу встали, а он покраснел! Это был апрель май 1962 года. Мы уже были в космосе!
1964 год, октябрь. У меня два ожидаемых потрясения: рождение первого сына (10 октября) и защита кандидатской диссертации.
И тут как по В.С. Черномырдину: «Ну, никогда этого не было, и вот опять!».
Сняли нашего Никиту Сергеича!!!
Странно, но конец этой «прекрасной эпохи» я воспринял неоднозначно. 6 часов утра, бессонная ночь на своем очередном «предзащитном» эксперименте на ТЭЦ МЭИ. Объявление по радио типа «Хрущева сняли». Бегу к приятелю в аспирантское общежитие. Где-то достали водку. Возбужденно отмечаем в 7 утра что, почему не понятно. А было мне уже 25 лет, вроде не мальчик.
Вот такая в моем восприятии эта возбуждающая эпоха эпоха «шестидесятников».
Брежнев Леонид Ильич!!! (1964 1982 годы)
(равновесность и стационарность с ростом энтропии)
Вроде бы спокойные годы. Застой Но, как говорится, кому как. Лично в моей деятельности все бурлило и кипело. Одержимость наукой, диверсифицированная общественная деятельность, широчайший круг встреч и знакомств с новыми людьми и очень знаменитыми персонами (персоналии «Недель Науки» МЭИ). Жесткая борьба с завистниками, крупные проекты.
После 1968 года ощущение общей потери стремительности и темпа развития стали нарастать. При этом, казалось бы выпивали, «поддавали» все и часто (особенно в НИИ, вузах), причем, воодушевленно и весело. Спирт стал конвертируемой валютой. Так, например, у нас на кафедре (1962 1977 годы) «отмечали» любые продвижения по научной карьере. Защищали диссертации много и часто. А их апробация была поэтапной. Так, в школе Дейча это: научный семинар («поддача»), предзащита на заседании кафедры («поддача»), защита (успешная) на Ученом Совете банкет (тост фишка Дейча «За одержимость»). И так каждый месяц. При этом парадокс, очень много и увлеченно работали.
Так, иногда у нас в МЭИ сложный эксперимент на больших пародинамических стендах длился практически без перерыва неделю. Сон 2-3 часа в сутки.
Возможно, мое восприятие этого периода излишне субъективное..
О себе в эту эпоху пунктиром.
В 25 лет кандидатская диссертация, в 37 докторская. Монография «Сверхзвуковые двухфазные течения» в 32 года, плюс масса научных статей.
Международные контакты и признания (Венгрия, Польша, Чехословакия, Болгария, Югославия, ГДР, Франция).
Член почетного редакционного совета знаменитого международного журнала «Heat and Fluid Flow».
Запуск крупных Международных проектов по разработке и внедрению новых технологий в энергетике.
И, наконец Государственная премия СССР, 1981 г.
И все это годы «брежневского застоя».
Как все это сочеталось вот задача для историков, аналитиков и социологов!
Андропов Юрий Владимирович. Попытка драйва.
Короткая (1982-1983 годы), но запоминающаяся эпоха. Буквально сразу после воцарения всеобщий шок. Борьба за дисциплину. Набеги на бани (при «застое» в часы работы было много любителей попариться), магазины (ваши документы, где работаете, почему не на работе?!), облавы даже в кинотеатрах.
Первое, что запомнилось борьба с опозданиями на работу. Везде вводят фиксаторы (ручные сдаешь пропуск при входе, забираешь при уходе с работы с записью в каком-нибудь журнале или какие-то автоматические). Для меня лично больше всего запомнились изменения в институте начало работы, на 7-45 утра, и это в НИИ, якобы для разгрузки транспорта. Значит с учетом 1,5 часового пути, вставать в 5 часов утра, что лично для меня смерти подобно. Пятиминутное опоздание крупные и неприятные разборки. Однако, все это как-то быстро сошло на нет. (Старая российская система «Суровость законов компенсируется их неисполнением»). Но вот что удивительно и странно. «Андроповщина» проявилась и совсем в другом, в желании действительно что-то изменить, скажем так, в сторону научно-технического прогресса.