Поневоле вспоминаются наши российские правители, норовящие из Кремля ногами вперёд да в белые тапочки Я бы ещё понял, кабы была в них хоть десятая доля Перикла
Короче говоря, нашлись в Афинах людишки, которые стали под правителя копать. Действовали грамотно, стали выцеливать людей из близкого окружения. А Фидий личный друг ближе некуда.
Первым подходом подкупили одного из учеников ваятеля, и тот написал куда следует: мол, золото, даденное на плащ Афины, частично присвоено изготовителем. Но, Серкидон, мудр был Перикл, знал он подлое окружение своё. Изначально наказал Фидию сделать скульптуру так, чтобы золото с неё можно было снять. Сняли взвесили. Совпало со сметой грамм в грамм. Растерялись подленькие, но быстро нашлись: старик на весы успел из-за спины подложить Впредь мы будем внимательней. Стали оппоненты с особой внимательностью и зоркостью осматривать статую Афины. И что увидели? Увидели на щите Афины мифологический бой греков с амазонками. Тот самый бой, в котором Тесей пленил одну из амазонок и женился на ней. От неё родился хорошо нам с Вами известный юноша Ипполит. На щите видно, как Тесей поражает амазонку копьём. Нет, конечно, не ту, на которой впоследствии женился. Поражённая Тесеевым копьём амазонка ни в матери, ни на что другое уже была не годна.
В центре щита другой мифологический герой Дедал51, он поднял в воинственном порыве над собой молоток И всё было бы хорошо, если бы не придал Фидий явные сходства Тесей был очень похож на Перикла, а Дедал вылитый Фидий Это была роковая ошибка и оскорбление мифологических героев, в которых греки свято верили. Как ни хорош Перикл, но не Тесей. А уж плешивый Фидий, уподобив себя Дедалу, совершил преступление, за которое Нам с Вами, Серкидон, древнегреческий ассортимент наказаний в общих чертах знаком.
Дальнейшая судьба гения, очередного орла, заклёванного курицами, известна не доподлинно. Есть версия, что на суде выступал сам Перикл, его речь спасла скульптора от смерти, но мастер был изгнан из Афин.
Огюст Роден, родственная душа, а, возможно, Фидий во французском воплощении, говорил: «Согласно грекам, творение никогда не бывает столь прекрасно, как на заре своего существования Нет, художникам никогда не превзойти Фидия. Прогресс существует в мире повсеместно, но не в искусстве. Величайший из ваятелей, живший в ту пору, когда все грёзы человечества могли уместиться на фронтоне храма, навсегда останется непревзойдённым».
Я бы с Роденом согласился. И пусть проклинает меня Церетели52, превзошедший Фидия по тоннажу многократно. Но творения грузинского ваятеля лично мне напоминают то, что бабушки делают из теста. Только они (не бабушки, а статуи) ещё и несъедобны. Соглашусь и с тем, что творение настоящего мастера растёт и развивается, как живое существо. У него есть детство, юность, зрелость, годы заката Оно умирает.
Скульптуры Фидия Афина Промахос, Афина Парфенос, Афина Лемния, Афина Арея при жизни ваятеля были девушками. Они были в том редком возрасте, о котором с изумительной наблюдательностью настоящего художника сказал всё тот же Роден: «Истинная юность, тот момент созревающей девственности, когда тело, полное нового пыла, гибкое и гордое, страшится любви и в то же время взывает к ней»
Серкидон! Чем Вы занимаетесь?! Сколько девственниц и гибких и гордых страшатся Вашей любви, но и взывают к ней, а Вы читаете мою писанину!
Не хочу Вас более отрывать от главного, жму Вашу руку, и до следующего письма.
-8-
Приветствую Вас, Серкидон!
Обещал я Вам рассказать о Праксителе и о Фрине. Давайте, пока мы недалеко от Древней Греции отъехали, по всем долгам рассчитаемся, дабы не топтались Вы в томном ожидании. Получайте обещанные ранее истории, а потом вернёмся к нашим умностям-заумностям.
В небольшом древнегреческом городке Феспии родилась девочка. Её назвали Мнесарет, что означает Помнящая о добродетелях.Девочка росла быстро ну ни дать ни взять царевич Гвидон в женском обличии! и превратилась в ладную, стройную, высокую (сто семьдесят восемь) девушку. Рост вторая красота, а если сюда приплюсовать красоту первую, то можете себе представить. Посмотришь обомлеешь!
Сияя обеими красотами, девушка поехала завоёвывать Афины, где, забыв о добродетелях, стала осваивать ремесло гетеры. Мужчины к новенькой потянулись, оценили по достоинству её умения и дали прозвище Фрина, что означало жаба. Как ни странно, но был это комплимент. Кожа девушки была такой же белой, как и брюшко камышовых жаб, которых окрест Афин было видимо-невидимо.