В полной мере эта задача невыполнима. Но если выделить какую-то одну линию на родословном древе, одну семью, если ограничить временной отрезок тем периодом, о котором известно достаточно много для «оживления» предков, то схема становится повествованием со своей драматургией, страстями, горестями и радостями. Это уже не чертеж, а роман, сага.
Центральной линией этой моей саги является история любви некого Николая, родившегося в начале ХХ века во глубине костромских лесов и болот, и некой Людмилы, родившейся на берегу теплого Азовского моря. Книгу можно было бы назвать «Николай и Людмила», не страшась переклички с поэмой Пушкина, потому что драматизма в невероятных по своей непредсказуемости и остроте поворотах сюжета в нашей истории ничуть не меньше. Есть и свои «злые силы»: черноморы и колдуньи наины. Есть и добрые волшебники, есть война и мир, есть подлость и предательство, но есть и всепобеждающая любовь со всеми ее сложностями, разделенными и неразделенными чувствами.
То, что «Николай» это мой отец, а «Людмила» моя мать не должно снижать эмоциональное восприятие этой истории любви. Художественно-документальный жанр позволяет опираться на факты, иллюстрировать повествование не картинками, выполненными художником-иллюстратором, а фотографиями. Но повествование при этом может нести в себе художественные образы, эмоциональную драматургию.
Те читатели, для которых многое из рассказанного в книге, часть их семейных историй (то есть мои родственники и свойственники), могут воспринять написанное как публикацию архива. И не ошибутся: во многом так и есть. Те же, кто собственной судьбой или судьбой своих родных и близких не причастен к истории жизни реально существовавших БелкиныхХристофоровых, пусть воспринимают написанное как семейный роман, как русскую «Сагу о Форсайтах» или нечто подобное И тогда места, где я пишу от первого лица «мой отец», «моя мать» и т. п. следует воспринимать как классический литературный прием. Вроде, скажем, этого: «И вот в нынешнем, 17 году я берусь за перо и мысленно возвращаюсь к тому времени, когда у моего отца был трактир Адмирал Бенбоу и в этом трактире поселился старый загорелый моряк с сабельным шрамом на щеке. Я помню, словно это было вчера, как».
ПРЕДИСЛОВИЕ
В первой части книги (С. Белкин, «Игра как жизнь», 2020) охвачен период с начала XVIII века до 1923 года окончания Гражданской войны. Прослеживалось две линии родословия: материнская греческая, и отцовская русская. Предки по материнской линии до 1780 года жили в Крыму, а потом, после массового переселения во времена Екатерины Великой, в Мариуполе.
________________
С. Белкин. Игра как жизнь. Том 1. М.: Белый ветер. 2020 316 с.: ил.
С. Белкин. Игра как жизнь. Обложка первого тома. 2020
Размещу и здесь единственную сохранившуюся дореволюционную фотографию семьи Христофоровых. В первой части повествования она украшала обложку. В первом ряду младшие сыновья: Леонид (19051975) и Валентин (19091997). Сидят слева-направо: Павел Константинович Христофоров (18661920), старшая дочь Елена (19031989) и Любовь Ивановна (18811959). Сзади стоит старший сын Василий (19001918?). Младшие дочери Людмила (19141995) и Ксения (19171999) к этому моменту ещё не родились.
Семья Христофоровых. Мариуполь, 1914 г.
Главные герои повествования Николай Белкин и Людмила Христофорова появляются на свет в начале ХХ века, в 1902 и 1914 годах соответственно. Революции 1917 года застают Николая Белкина в деревне Молоково Костромской губернии, где он крестьянствует в хозяйстве своего отца Ивана Константиновича Белкина (19791958), ушедшего на войну в качестве ратника ополчения. Размещу здесь фотографии Ивана Константиновича Белкина времен Первой мировой войны.
Иван Белкин (сидит в центре) с однополчанами, 19141917 гг.
И. К. Белкин ратник ополчения 19141917 гг.
После возвращения отца с войны, в связи с революционными изменениями всей жизни и открывшимися возможностями, Николай начинает учиться, оканчивает рабфак в Костроме и поступает в Иваново-Вознесенский политехнический институт.
Людмила встретила революционный 1917-й год маленькой девочкой в благополучной семье своих родителей в Мариуполе. Отец Павел Константинович, акцизный чиновник, содержал большую семью: семеро детей! Мариуполь оказывается в зоне катастрофических исторических событий. Революционные волнения, распад империи, вооруженная борьба за власть, возникновение Украинской Народной Республики, австро-немецкая оккупация, гетманщина, петлюровщина, махновщина, наконец, Гражданская война «белых» и «красных» всё прокатывалось по семье Христофоровых. К окончанию Гражданской войны и установлению советской власти в Мариуполе, семья потеряла старшего сына Василия, умер глава семейства Павел Константинович. Любовь Ивановна мать оставшихся в живых шестерых детей, среди которых была и Людмила, оказывается без средств к существованию и без жилья. Ко всему добавляется массовый голод, охвативший этот край, и эпидемии. Семья выживает, как может, старшие дети берутся за любую работу, младшие ходят в школу.