И он подгадывал скорость, чтобы все время проскакивать на зеленый.
Скоро поворот к дому. Вот и предпоследний светофор по Казанскому шоссе. Устойчиво горит зеленый сигнал. Ленчик прибавил скорость, чтобы успеть проскочить. Когда до перекрестка оставалось метров сто, разрешающий сигнал замигал. Ленчик полсекунды подумал: «Не тормознуть ли?» – но потом, напротив, прибавил обороты. В голове юноши мелькнуло: «Ночь… машин нет… пролечу на желтый…»
Перед самым перекрестком загорелся тревожный желтый свет. Еще имелось время, чтобы экстренно затормозить, но он, наоборот, в московском стиле, только прибавил газу.
Когда на скорости километров сто в час Леня вылетел на середину перекрестка, для него загорелся красный.
«Успеваю», – мелькнула лихая мысль.
В этот момент он почувствовал, как машину ударило что-то сбоку и сзади.
Леню бросило вправо, на дверцу. Улица бешено закружилась. Леня отчаянно понял, что «девятка» больше не слушается его. Огни, фонари, светофоры – все завертелось вокруг. Кажется, на пару секунд он потерял сознание.
Когда он очнулся, его машина стояла посреди перекрестка. «Кажется, я влип», – подумал Ленька. Мысли были далекими и отстраненными, словно все происходило не с ним.
Ничего не болело, но в голове странно шумело, словно мозги только что как следует встряхнули внутри черепной коробки. Ночной перекресток выглядел совершенно пустым.
Пустым – если не считать того, что в десятке метров от Лени чернела прямоугольная задница автомобиля. На ней серебрилась трехлучевая мерседесовская звезда. Ниже звезды сияла надпись: «Brabus».
«Мерседес»? Джип? «Брабус»?.. – заметались панические мысли. – Боже, скажи мне, что это не я!.. Боже, скажи мне, что я тут ни при чем!..»
Из черного автомобиля никто не вылезал. Он казался беспилотным кораблем-призраком. Он чернел в ночи безмолвно и грозно. Видимых повреждений на корме «Брабуса» не наблюдалось.
Леня продолжал сидеть в водительском кресле. Мелькнула мысль: «Сейчас бы дать по газам, умчаться, убежать…» – но… Но воля, мысли, ноги и руки, кажется, отказали ему.
Тут раскрылись обе дверцы черного «Брабуса». Вовсе он не был беспилотным, этот грозный корабль-призрак.
С высоких подножек джипа спрыгнули двое мужчин. Оба не торопясь направились к Лениной «девятке». На минуту ему показалось, будто он видит кошмарный сон: что-то ужасное неотвратимо надвигается на него – но у него нет сил, чтобы убежать или пошевелиться. Или – проснуться…
Мужчины из «Брабуса» не спеша надвигались на Леню. Он хорошо видел их в молочном свете придорожных фонарей. Они шли посредине пустого ночного перекрестка. Оба черные, небритые, с невозмутимыми восточными лицами. Оба в кожаных куртках нараспашку, в спортивных штанах и черных ботинках.
Леня даже не сделал попытки выйти из машины. Убежать. Или хотя бы заблокировать дверь «девятки». Мужчины надвигались на него неотвратимо – словно сама смерть.
Они подошли к Ленькиной машине.
Один с силой распахнул водительскую дверцу.
Леня почувствовал его запах: несвежий, прогорклый, словно горелое масло. Глаза восточного мужчины впились ему прямо в лицо. Смуглая небритая физиономия ничего не выражала. «Может, пронесет?» – мелькнула в голове Лени трусливая спасительная мысль.
– Малчишка, – с сильным южным акцентом констатировал мужчина. – Щ-щэнок. – Он схватил Леню цепкой лапой за воротник куртки. – Я твою маму драл, чтоб ты так ездил!
Резким рывком он за шкирку выдернул парня из-за руля. Тот даже не пытался сопротивляться.
Он оказался у капота нос к носу с обоими мужчинами.
Первый что-то коротко спросил у второго на гортанном восточном наречии. Второй ответил. Затем достал из-за пазухи маленький серебристый телефон и принялся тыкать в кнопочки корявыми пальцами.